Предчуствие беды
Шрифт:
— Вы мне так ничего про себя и не рассказали… — Наташа с любопытством глядела на меня — вы новенький? Я вообще то кое-кого тут знаю, из колонии, но вас вижу впервые…
— И кого же вы знаете… — спросил я
— Да так…
Понятно. Летайте самолетами Аэрофлота, и контрабанду возите то же ими. Летают каждый день, на каждого члена экипажа — то ли по двадцать то ли по тридцать килограммов багажа. Ох как много всего провезти можно. А в Москве это за пять-десять цен пойдет. Перекупщики
— Вы москвич?
— Ленинградец — автоматически ответил я. Город я знал поскольку там учился, а представляться москвичом было опасно. Очень опасно. Город-герой Москва намного меньше по размерам, чем это кажется на первый взгляд.
— Странно. А мне почему то показалось что вы москвич
— Почему же? Как можно с первого взгляда отличить москвича от ленинградца?
— А вот так!
— Как же? Поделитесь…
— Ну… москвичи никогда не упускают момента. Ленинградцы более деликатные…
Мы рассмеялись — в унисон
— И кто же вам больше нравится? Москвичи или ленинградцы?
— Зависит от обстоятельств. Вы в посольстве работаете?
— Почти. Аппарат ГВС.
— ГВС?
— Главного военного советника. Знаете, откуда взялся этот стол, на котором сейчас стоит чайник?
— Нет
— Этот стол сколочен из досок, которые до этого были снарядными ящиками. Мы это все поставляем афганцам, а афганцы пускают в дело. И снаряды, и, как видно, ящики.
— Да… как интересно… А откуда вы Юрия Николаевича знаете?
— Сменщик отрекомендовал Тот человек, которого я заменил — он и познакомил. С пилотами Аэрофлота нужно дружить. И со стюардессами — тем более…
Наташа улыбнулась
— А вы давно летаете на загранку?
Она посмотрела на часы
— Уже второй день…
Вот те на…
— Так это…
— Мой первый рейс. И я очень волнуюсь…
Черт… А я тут… с контрабандой.
— И как вам Афганистан?
Наташа задумалась
— Если правду скажу — не засмеетесь?
— Конечно нет.
— Когда я была маленькой… моя бабушка рассказывала мне про войну. Мне это казалось жутко романтичным… Кажется здесь то же самое.
— Про какую войну? Великую Отечественную?
— Да нет же. Про гражданскую.
Я удивился
— Ваша бабушка воевала в гражданскую?
— Да… Она и с дедушкой там познакомилась. Дедушка, кстати, одно время охранял Ленина.
— Интересно…
— Только он потом ни о чем не рассказывал. Сядет — и молчит, клещами слова не вытянешь. А бабушка мало что знала. Она медсестрой в полевом лазарете работала…
Афган, афган… А ведь верно, тут — считай гражданская уже. Хотя какая гражданская, ни фронтов ничего. Тут вообще непонятно что. И непонятно кто. Кто против нас? Мы
— А где у вас все? В доме никого…
— На базаре. Они с утра где-то машину раздобыли и уехали на базар. Сегодня улетаем, надо поспеть.
— А вы почему не поехали?
— А у меня денег нет.
— Как так?
— А вот так. Я уже была на базаре вчера, купила кое-то и все деньги истратила. А у Миши, у всех денег не знаю сколько, они и вчера покупали — вон мешки у стены стоят. И сегодня еще поехали…
Эх, Наташа… Как ты только на такое место то попала… блатное. На такие места пробиваются… семи местами как говорится. А ты с виду — не похожа на такую, которая всеми местами пробиваться будет.
На улице загомонили, послышались шаги. Напрягся, как бы невзначай опустил руку к карману, в котором, вопреки всяким инструкциям хранился ПМ, снятый с предохранителя и с патроном в патроннике. Этому научил отец — они в СМЕРШ по-другому оружие и не носили.
— Кажется, приехали…
В дом ввалились трое мужиков, шумные, веселые, загорелые, нагруженные какими-то тюками и баулами…
— О, Наташка… Только мы отлучились, а она уже с мужиком! — весело сказал кто-то
Я поднялся с места, выделил взглядом самого старшего из вошедших.
— Юрий Николаевич…
Тот кивнул
— Да, сейчас. Сейчас…
Сбросив с плеча одну сумку, он вышел и дома за другой. Какие тут к чертям тридцать килограммов, тут за сотню…
— Пойдемте.
Вышли за дом, туда же, где я познакомился с Наташей
— Я от…
— Владимира Владимировича. Я понял. Принесли?
— Да
— Давайте…
Я протянул несколько листов бумаги, запечатанные в обычный конверт, летчик небрежно сунул конверт в карман
— Следующий раз я буду через две недели. Приходите, если будет ответ — отдам.
Долго. Недопустимо долго. За две недели в Афганистане может произойти все что угодно. Интересно — хоть кто-то в Москве это понимает?
Ровесником пилот Владимиру Владимировичу не был. Интересно, почему он у него на связи? Может как и я — сын старого друга? Сыновья часто идут по стопам отцов, вступая в конечном итоге в бой вместо них.
— И еще… — я остановил уже собравшегося уходит Юрия Николаевича
— Да?
Я вытащил из кармана толстую пачку денег, фиолетовых двадцатипятирублевок, самых ходовых купюр тогда из крупных, пятидесятки и сотки ходили меньше и были под подозрением, и еще мелких чеков Внешпосылторга
— Из Москвы привезите что-нибудь. Хорошо? Иначе будет непонятно, зачем я сюда хожу.
Пилот улыбнулся
— Понимаю. Что привезти?
— Да так… Сами понимаете, кипятильники там… Только не съестное.