Предчувствие любви
Шрифт:
Не чуя под собой ног, виконт учтиво поклонился и спешно покинул дом. В карете он торопливо вскрыл письмо, но было слишком темно. Эжен был готов схватить факел с крыши кареты, но взял себя в руки. Доехав до дома, он откинулся на сиденье и стал вспоминать слова Пенкорнэ. «Он толковал о спасении какой-то дамы. Если хорошенько припомнить, я не раз оказывал услуги женщинам, смотря что подразумевать под этим словом. Но если учесть, что об этом говорила Виолетта…» Эжен нанес несколько капель бальзама на лоб и виски. Привезенное из Дамаска средство не раз выручало в ситуациях, когда надо было быстро привести себя в порядок. Голова прояснялась даже после самой сильной попойки. Он прихватил это лекарство, думая, что оно пригодится для Виолетты. Бальзам подействовал как всегда безотказно.
Эжен припомнил давнюю историю. Однажды он возвращался в Париж из какого-то захолустного городка. Там у него произошла неприятная история: муж застал его в объятьях своей благоверной и потребовал сатисфакции. Дуэль состоялась прямо во дворе хозяйского дома. Муж-рогоносец был убит. И хотя дуэль проходила по всем правилам, он предпочел по-быстрому ретироваться. Да, а где-то на полпути к Парижу он застал обычную в этих местах картину ограбления: несколько бродяг остановили лошадей и требовали денег от насмерть перепуганной женщины. Ему без труда удалось разогнать оборванцев. Вытащив из кустов онемевшего от ужаса кучера, он успокоил даму и помог ей вернуться в экипаж. Там в углу, сжавшись в комочек, сидела маленькая девочка. Виолетта? Нет, не может быть. Подобные истории происходят только в романах, он им никогда не доверял. Возможно, разъяснения есть в письме. Скорей бы добраться до дома!
Дома, не раздеваясь, виконт потребовал зажечь все свечи. Оставшись один, торопливо раскрыл письмо. Оно было написано красивым ровным почерком.
«Сударь, я решила написать вам письмо с тем, чтобы уверить, что не виню вас ни в чем. Я увидела, как вы больны и как страдаете от греха. Вы – жертва времени, нравов, стечения обстоятельств. И все же только в вас, в вас одном я увидела живое сердце. Позвольте вас уверить, что протянула вам руку помощи не в наказание, не в назидание, но как сестра оказывает помощь своему брату. Вы мне ничем не обязаны, простите, если моя жертва кажется вам оскорбительной.
Я и сама знаю, что не обладаю большим умом и духовной силой, поэтому смогла вам дать только то, чем обладала в полной мере: своей чистотой. Мне хотелось бы передать вам свое сочувствие и понимание. Знайте, что я вас никогда не осуждала, но скорбела вместе с вами над греховностью нашего века.
P.S.
Думаю, вам следует знать, что свой поступок я объяснила родным безмерной благодарностью спасшему меня человеку.
Однажды мы с тетушкой возвращались из поездки в монастырь, по дороге на нас напала шайка разбойников. Наша гибель казалась неотвратимой. Но в самую страшную минуту появился отважный человек. Разогнав негодяев, он проводил нас до усадьбы и умчался прочь. Он не назвал своего имени, но я часто вспоминала его благородное, исполненное праведным гневом лицо. С той поры мы с тетушкой ежедневно молились за своего спасителя. При первой же встрече я увидела ваше сходство с тем человеком. Я несколько раз пыталась поговорить с вами о той истории, но всякий раз вы переводили разговор в шутку. Я решила, что ошиблась, приняв вас за своего тогдашнего спасителя. И все же именно эта история заставила по-особому взглянуть на вас. Когда-то благородный человек вступился за незнакомых людей, рискуя жизнью. Считая себя в неоплатном долгу перед ним и не имея возможности отблагодарить, я сочла необходимым оказать такую же бескорыстную помощь нуждающемуся в ней человеку, вам.
Должно быть, мой поступок в ваших глазах выглядит наивным и не имеет оправдания. Что ж, я никогда не рассчитывала на вашу снисходительность.
Все мы в той или иной степени больны, но, верю, не безнадежно испорчены. Знаю, что и в вас есть и честь, и преданность, и верность.
Что бы вы ни решили сделать с вашей жизнью, помните: не вы безраздельный хозяин своей жизни.
Я же за вас всегда буду молиться.
До встречи в нашем общем Отчем доме, будьте готовы к тому, чтобы предстать там в достойном виде. Если Господь захочет, мы с вами еще встретимся. Что-то мне говорит, что наша разлука не будет слишком долгой. Я за вас буду всегда молиться, в моих глазах вы мой супруг.
Итак, до встречи. Любящая и преданная вам Виолетта».
Никто и никогда не сумел бы убедить Эжена де Колиньи, что можно переродиться в одночасье. Однако именно так с ним и случилось. Виконт с изумлением и отвращением оглядывался на себя вчерашнего.
«Каким беззаветно храбрым казался я себе еще вчера. На какие безумства только не решался, в какие авантюры не ввязывался, и все для того, чтобы прослыть своим в среде великосветской знати.
Каким же пустяком, безделицей оказались все потуги утвердиться и прославиться в свете! Какая тщета – казаться лучшим, блистательным, остроумным среди никчемных бездушных людей. Какое убожество прячется под белилами остроумного злословия, легких побед над неопытными сердцами, за бесшабашной храбростью дуэлянтов. Сколько усилий потрачено для того, чтобы не быть, а казаться.
Моя непомерная гордость и тщеславие приговорили меня к погибели. Виолетта, пытаясь избавить меня от этой страшной участи, приговорила себя к смерти, смерти для мира. Вот цена моего спасения!»
Утром виконт исповедовался и причастился в маленькой часовне в одном из монастырей парижского предместья. Бедный священник едва не упал в обморок, выслушивая исповедь. Здесь не было знатных прихожан, были в основном крестьяне, лавочники, из знати – только местные дворяне, главными грехами которых были чревоугодие да несоблюдение постов. А уж обилие грехов, названных таким бесстрастным голосом, будто считывал с листа, наводило на мысли: может ли в одном человеке ужиться столько грехов, и почему он говорит так спокойно. Но вглядевшись через густую сетку перегородки в незнакомое лицо, священник увидел решимость кающегося избавиться от своих грехов. Это придавало силу его духу и крепость голосу.
Перечисляя грехи, виконт сокрушался, что не смог убедить своих товарищей оставить свои привычки и повернуться лицом к Богу.
Конец ознакомительного фрагмента.