Предчувствие любви
Шрифт:
– Добрый вечер, виконт. Это наша родственница, она всего с неделю приехала из Прованса. Как видите, кожа еще хранит тепло южного солнца.
– Вот и хорошо. Загар, безусловно, к лицу мадемуазель. Вы позволите пригласить вас на менуэт?
Девушка застенчиво улыбнулась и протянула руку.
«Надеюсь, она не растянется на полу. А то смеху не оберешься!» – подумал Эжен.
Но его опасения оказались напрасны: их выход был замечен и одобрен окружающими. Виконт был превосходным танцором, он двигался легко и плавно, точно порхал по паркету. Лицо его, с заостренным подбородком, темными глазами
Виолетта, хотя и была несколько крупноватой, в танце оказалась очень легкой и естественной. Природная грация выгодно отличали ее от других дам. На обычные светские вопросы виконта девушка отвечала незамедлительно, ее замечания были весьма остроумны и свободны от принятых в их круге стереотипов.
Виконт был раздосадован и заинтригован одновременно.
Его задело, что сложившееся у него о простенькой провинциалочке мнение мало совпадало с истинным положением вещей. Захотелось непременно ввести ее в краску.
Не сводя с нее прямого взгляда, он спросил:
– Так о скольких моих пороках успели сообщить ваши родственницы?
Девушка, ничуть не смущаясь, ответила:
– Мадам де Линь сообщила только, что вы предпочитаете женскому обществу мужское.
Эжен не был готов к такому прямому ответу. И на минуту замешался.
– Вас это не смущает?
– Нет, разумеется. По-моему, это естественно. Мне кажется, женщине всегда уютнее с подругами, а мужчинам с друзьями.
Эжен попытался найти подвох в ее словах или интонации, но не обнаружил их. Слова эти сопровождались такой же ясной улыбкой и прямым взглядом.
«Она или заправская кокетка, или совершенная дурочка, что, впрочем, маловероятно. Всем известно, на что способны эти деревенские простушки. Их хитрость порой превосходит умение и опыт истинных парижанок. Именно из таких провинциалок вырастают светские львицы».
Танец закончился. Эжен произнес приличествующие моменту слова:
– Ах, мадемуазель, я так рад нашему знакомству!
– Я тоже рада нашей встрече, – ответила девушка, делая шаг, чтобы удалиться.
Но не таков был Эжен, чтобы отпустить жертву, не собрав о ней необходимые сведения. Приложив руку к груди и склонившись, виконт умоляюще взглянул на девушку.
– О, остановитесь, прошу вас. Не соблаговолите ли подарить мне еще один танец?
– Следующий танец гавот?
С минуту подумав, Виолетта подала руку. Виконт, не теряя времени, продолжил свои дознания:
– Ваше имя как нельзя лучше вам подходит. Вы обладательница редкостного цвета глаз: фиолетовых, скорее даже сиреневых.
– Это фамильная черта нашего рода.
– Эта особенность в большей степени свойственна женщинам, не так ли?
– Вы угадали.
– Это было нетрудно. Природа всегда рациональна, она разумно одаривает своих детей: глаза цвета сирени у дамы – это поэзия, у мужчины – нонсенс. Вам доводилось читать Жан-Жака Руссо?
– Да, я читала некоторые его труды.
– Вольтера?
– Мне попадались его книги, но я не поклонница этих авторов. Не разделяю их убеждения. Некоторые из них кажутся мне слишком эксцентричными и радикальными.
– Не сомневаюсь, – не смог сдержать усмешки виконт.
От внимания Виолетты не ускользнул скрытый смысл его замечания, и она сочла нужным пояснить:
– Мне кажется, вы делаете поспешные выводы. Наш род, род де Пенкорнэ, достаточно обширен. К сожалению, большая часть семейства – уже немолодые люди, многие давно отошли от светских развлечений. Однако все мы регулярно следим за литературными новинками и в курсе всех политических и светских событий в Париже.
– Вот как! Отрадно это слышать. Надеюсь, еще не раз буду иметь удовольствие обсуждать с вами и литературные, и светские новости. Вы часто бываете на балах?
– Я предпочитаю уединение, – безо всякого жеманства ответила Виолетта.
– О да, понимаю. Светские развлечения не приносят вам удовольствие. Должно быть, вам приятней прогулки по парку, тихие беседы, чтение…
– Вы угадали: я очень люблю гулять в саду. К тому же в нашем поместье чудесные поля и прекрасный буковый лес.
– Я сразу понял, что вы романтическая особа! – с очаровательной улыбкой поклонился Эжен.
В его груди пробежал холодок – точный признак заинтересованности.
Он был одновременно озадачен и обрадован этим знаком: уже очень давно ни ум, ни сердце не реагировали на женские уловки и прелести.
Гавот, как и предыдущий менуэт, был достаточно продолжительным танцем. Виконт, как заправский ищейка, продолжал засыпать девушку по-иезуитски изощренными вопросами. Но, несмотря на все старания, ему так и не удалось составить о девушке хоть сколько-нибудь определенного мнения. Это разбудило в нем любопытство и фантазию.
Он чувствовал, как кровь в жилах ускоряет свой бег и как множится неподвластная ему самому темная сила. Охватившее его возбуждение было сродни тому, что испытывает охотник перед охотой.
«Надо побольше разузнать о ней, прежде чем приступать к штурму», – думал виконт, сопровождая Виолетту к поджидающим ее родственникам.
– Ну что, как ты ее нашел? – набросились на него приятели.
– По-моему, напыщенная, пустая святоша, от которой мало толку и в беседе, и в постели.
Все хохотнули, громче всех смеялся Жан-Поль.
– Бедняга. Ты протанцевал целых два танца с какой-то деревенщиной. Как тебе удалось не заснуть на ходу?
– Все это время я думал только об историческом эссе, которое нам предстоит проштудировать сегодня ночью.
– Как это неучтиво по отношению к невинному созданию? – уже спокойнее произнес Жан-Поль.
– Надо быть поосторожнее с дружком, иначе он будет дуться целую неделю! Что тогда делать? Нет, что ни говори, а лето в Париже – не самое хорошее время года.