Преддверие (Книга 3)
Шрифт:
Было бы слишком хорошо, нет, просто неправдоподобно... Она же знает, что за ней должны следить...
Прежнее двойственное чувство, возникшее у Ананьева там, в квартире, исчезло: на смену ему пришел знакомый азарт преследования...
Тонкая девичья фигурка впереди, казалось, стремительно летела по залитой дождем улице - темными крыльями казались отведенные в стороны локти поддерживающих изнутри раздувающуюся от ветра накидку рук...
Отступив в глубину невысокой арки, Ананьев подождал, пока с ним поравняется Климов.
– Чтоб я чего понимал...
–
– Ясненько...
Володька понял, что погоня близится к концу: походка преследуемой стала неуверенней и медленнее - то и дело вскидывая голову, она на ходу вглядывалась в фасады домов, словно опознавая по каким-то признакам тот, который был ей нужен...
...Подойдя к шестиэтажному квартирному дому, она торопливо поднялась по ступенькам первого от угла подъезда...
Это был большой современный дом с двумя квадратными арками, симметрично расположенными посередине, с выведенными на лицевую сторону, открытыми, забранными каменными перилами площадками, примыкающими к лестницам подъездов...
Зайдя следом, Володька понял, что чутье не обмануло его: она вошла в этот подъезд не в надежде проскочить черным ходом - откуда-то сверху доносился мелкий и быстрый стук торопливых шагов... Ей нужен был именно этот дом.
Номер квартиры сейчас, не вспугнув, не определишь... Ананьев вышел на улицу и перешел на другую сторону, чтобы удобнее было наблюдать за входом...
Через сорок-пятьдесят минут Климов будет с оперотрядом - тогда останется только обшарить весь подъезд... В таких домах подъезды не соединяются внутренними ходами.
Ананьев торопливо обдумывал неучтенные варианты. Выходило, что концы сводятся с концами - кажется, учтено было все...
...Он так и не понял, что заставило его оторвать взгляд от входа и посмотреть наверх.
Сначала он увидел лицо - белеющее в темноте пятно на площадке шестого этажа. В следующую секунду, еще прежде чем маленькая темная фигурка, сначала - одной ногой, а потом - выпрямившись во весь рост, встала на каменные перила, он понял, что ей удалось его провести...
"Сука!.." - эта мысль обожгла бессильным уже бешенством. Удалось... Удалось...
...Через мгновенье Ананьев, в ушах которого еще звучал тяжелый и страшный удар о камни мостовой, подбежал к распростертому телу...
Она упала лицом - хотя лица, конечно, уже не было: распустившиеся волосы, светясь в темноте, медленно и неохотно намокали в луже крови.
50
– Ни с места, Чернецкой! Вы арестованы!
– крикнул Владимиров, ворвавшийся в Женину комнату со вскинутым в руке наганом. Следом за ним проник один из сгрудившихся у двери чекистов, тоже с маузером наготове... за ними - третий, уже просто так.
"Чернецкой? Наверное, о нем можно сказать только одно - это человек, который никогда не улыбается, но очень часто смеется: правда, смех этот никого особенно не веселит", - неожиданно вспомнился Владимирову обрывок из какого-то недавнего "дисковского" разговора...
На этот раз Женя улыбнулся.
Эта чуть приоткрывшая некрупные зубы улыбка была женственной,
– А скверные у Вас стихи, Владимиров.
– Смотря на чей вкус, - справляясь со смущением, ответил молодой и блестящий морской офицер, отводя все же взгляд от скользнувшего в Жениных глазах золотистого огонька.
– Руки.
Усмехнувшись, Женя сделал движение, которое при большом желании можно было принять за поднятие рук.
Видимо решивший этим удовлетвориться, Владимиров, не опуская нагана, провел по Жениным карманам рукой.
– Нету.
– Естественно, нету - я не мальчишка, чтобы таскать при себе подобные доказательства.
– Это все - с собой, что ли?
– спросил один из чекистов, сгребая бумаги на столе.
– Не здесь же смотреть - некогда!
– Долго возитесь!
– произнес немолодой грузный чекист, появившись в проеме распахнутой двери.
"Пожалуй, что мое несопротивление их сбило... И однако же, я не испытываю особенного желания принимать любезное приглашение... надобно в тактичной форме его отклонить... Как бы это так сделать, чтобы гости не обиделись... Первый шаг выигран - руки свободны... При выходе к автомобилю? Глупо - слишком открытое место, тут верное "при попытке"... Хотя нет хуже, просто поймают... Один и безоружен. Не вариант... А если действовать по примеру благородного Гектора в бою с тупицей Ахиллом? Пожалуй - в этом единственный шанс - я знаю Дом... По лесенке в кухню можно идти только в ряд... Вдобавок - она вьется... Один пройдет впереди и минует закоулок, в котором есть вторая дверь в чулан, минует прежде, чем я с ним поравняюсь, остальные в этот момент будут еще на лесенке... Не пожив самому в Доме ни за что не сообразишь, что из чулана может быть спуск в подвал банка... Запор на двери есть - его хватит на ту пару минут, чтобы подвалить какую-нибудь дрянь потяжелее - благо дверь обита железом, если Ефим его не содрал, как собирался... Как нарочно, все продумано до мелочей - вариант для бездарностей. Однако не будем слишком разборчивы".
– А книги брать?
– Ох, черт, надо бы, но... Ладно, пока можно опечатать.
– Скажите, г-н мичман, - Женя, выходя в коридор, с брезгливым любопытством обратился к морскому офицеру.
– Вы действительно из Владимировых?
– Да, разумеется.
– Жаль. Впрочем, это неважно, - Женя рассмеялся, чувствуя в теле гармонически звериную собранность нервов и мышц, которой хватило бы на десяток побегов...
Осознание провала заговора придет потом - сейчас ему не место, сейчас оно может только помешать...
Женя вздрогнул: дверь загораживало какое-то белеющее в темноте пятно.
На мгновение как будто бы сделалось светлее - явственно выступило обрамленное двумя десятками блестяще черных кос длинноглазое лицо девочки, облаченной в окаймленный золотом белый лен... На воздетых в запрещающем жесте тонких руках горели золотые браслеты с перетекающими узорами древних знаков...
Неферт!
Напоминая белоснежный цветок лотоса и гибкую черную змейку, - девочка преграждала путь к спасению;