Предел бесконечности
Шрифт:
Стас скрылся в личной лаборатории босса, а доктор Жулавский вышел в приемную, чтобы встретить Тамару.
– Здравствуй, умная кроха, - он вылепил на лице добродушную улыбку.
Девочка оглянулась на Ориона и скроила недовольную гримасу.
– Давай поговорим. Пойдем ко мне, я угощу тебя очень вкусным соком.
Она покорно прошла в кабинет. Орион двинулся за ней, но Филипп предупреждающе поднял указательный палец.
– Жди здесь. Надо будет, позову.
Разговор с Тамарой оказался для Филиппа сущим адом. Первые полчаса это было устное сочинение на тему: "как мой папа путешествовал по горам и придумал сделать особенного человека". Когда дело дошло
– Ты делаешь нечестно. Тебе не хочется говорить о маме, а ты говоришь, потому что Стас тебе так говорит в компутере.
Филипп остался сидеть за столом с открытым ртом.
– С чего ты взяла?
– выцедил он из себя мало-мальски стройную реплику.
– Стас красиво думает, а ты думаешь очень громко. Я его слышу, а тебя нет. Лучше расскажи мне сказку.
Доктор Жулавский долго откашливался. Тамара терпеливо ждала.
– Ну... в общем. Давным-давно на северо-востоке Африканского континента существовала,... то есть, жили люди. Сначала они ничего не знали о ремеслах и земледелии. Жили себе и жили. Но однажды к ним пришел бог по имени Осирис со своей сестрой Исидой. Осирис научил людей выращивать зерно, делать орудия труда. И люди поумнели. Они признали Осириса фараоном. То есть - царем. Но злой брат Осириса Сет захотел сам править людьми и убил Осириса. Он разрезал его тело на куски и разбросал по всей стране, чтобы его никто не нашел. Исида решила воскресить Осириса, собрала все части его тела и слепила вместе. Осирис превратился в созвездие Ориона, и долго-долго правил своим народом через фараонов, которые считались его сыновьями на земле. А жрецы - слуги Осириса хранили его знания и передавали от одного фараона другому. И вот если теперь случится большая беда, Осирис вернется с небес и с помощью своих жрецов научит людей жить по-новому.
Тамара захихикала.
– Тебе понравилась сказка?
– с мученической улыбкой спросил Филипп.
– Она веселая, потому что ненастоящая, - сообщила девочка.
– А теперь скажи настоящее и важное.
Доктору Жулавскому пришлось изворачиваться самостоятельно, ибо помощник после высказывания Тамары о "компутере" прекратил суфлерские работы и теперь молча наблюдал за происходящим. Филипп долго распространялся о жрецах-индивидах и о том, что жрецов должно быть много, а узор у него только один. Когда его понесло на всемирную катастрофу, Стас потряс в камеру кулаком. Филипп, к счастью, сигнал заметил и прервал описания апокалипсических ужасов до того, как девочка успела напугаться.
– Ты можешь мне помочь, умная кроха, - доктор Жулавский навалился на стол, считая, что таким образом он окажется ближе к терпеливой слушательнице.
– Ты умеешь рисовать картинки?
– Ага, - девочка самозабвенно изучала взглядом кнопочки на огромном металлическом сейфе.
– А портрет ты можешь нарисовать для меня?
Она прямо посмотрела на Филиппа. Он невольно отпрянул.
– Если я нарисую портрет, ты меня домой отпустишь?
– Кончено!
Она по-взрослому хмыкнула и мотнула головой.
– Ты не отпустишь. Ты скажешь, чтобы я рисовала еще портреты, как твоя мама.
– А ты хочешь быть как моя мама?
– оживился Филипп.
– Нет, - спокойно ответила Тамара.
– Я хочу быть как я. Я хочу стать взрослой. Поэтому я попробую нарисовать портрет.
– Умница! Какая же ты умница!
– расцвел доктор Жулавский.
– Вот, держи, он извлек из ящика стола кожаный пенал и протянул девочке.
– Тут особые иглы. Их нужно подогреть, и тогда они нарисуют на вот этом камушке линии.
И пенал, и осколок минерала оказались в руках Тамары.
Орион мерил шагами приемную. Секретарша Катенька неприкрыто наблюдала за ним во все глаза. Обычно в подобных ситуациях молодой человек восседал на стуле как каменная статуя и даже не смотрел в ее сторону, хотя она из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать ему свои ножки.
Дверь то и дело распахивалась, пропуская сотрудников в белых халатах, и Катенька, как автоответчик, выпроваживала их одной и той же фразой: "Извините, Филипп Алексеевич занят. Зайдите попозднее". Орион не обращал внимания на входивших и выходивших до тех пор, пока взгляд ненароком не выхватил из привычной обстановки тонкую женскую руку, опущенную на секретарский стол. Некий важный факт заметался в голове. Орион напрягся. Прежний контроль над памятью отсутствовал, информация утонула в хаосе знаний и мыслей.
Приняв стандартный ответ Катеньки, Аза не спеша направилась к выходу. Анна натолкнулась на нее в дверях.
– Ой, простите, - она ринулась прямо к Ориону, но, увидав его застывшее лицо, удивленно оглянулась на силуэт женщины, растворившийся за стеклянной стеной.
– Кто это?
– беспокойно осведомилась Анна.
– Аза, супруга Филиппа Алексеевича, - отозвался Орион.
– Она тебе что-то сказала? Почему ты на нее уставился?
– Не знаю, - он стряхнул с себя оцепенение.
– Кажется, я о чем-то забыл. У меня с утра в голове сплошная чехарда.
Анна решительно отвела его к проекционному экрану, изображавшему окно с видами живой природы, и заглянула в лицо.
– Орион, тебе нужно как следует отдохнуть. Сегодня я беру Тамару на себя.
– Тебе тяжело с ней общаться, ты сама мне говорила.
– Ничего, переживу.
– Я должен выяснить, почему Стас обнаружил ее комнату открытой. Я прекрасно помню, как заблокировал замок, - не унимался Орион.
– Успокойся. Она же сказала - ходила гулять. А открыть дверь она могла случайно. Помнишь, как она играла кнопочками у тебя на терминале? Я ее поспрашиваю, где она гуляла на этот раз, а ты отдыхай, - Анна покосилась на секретаршу, занятую перекладыванием папок на столе, быстро поднялась на цыпочки и коснулась губами его щеки.
– Я ведь тоже хочу, быть нужной тебе, добавила она шепотом.
Из кабинета появился осунувшийся Филипп, у него из-за спины выскочила Тамара.
– А мне вот что дали!
– она продемонстрировала Анне темный камень с одной отполированной поверхностью и набор игл для выжигания. Девушка узнала этот набор: сколько раз она видел его на столе отца!
– Ну как, отвести тебя в твою комнату?
– Пошли, - Тамара уверенно зашагала вперед.
– Тебе теперь не страшно в лаборатории?
– спросила Анна, когда обе покинули кабинет.
– Нет. Я видела место страшнее. Я теперь знаю, почему Глеб не боится того, чего боюсь я.
– И почему?
– Глеб знает, где настоящий страх. И я узнала.
Анна пригляделась к девочке. В тоне ее появились отчетливые взрослые нотки.
– И где же страх?
– Везде, где думают очень плохо. Я видела. Страх там, - она ткнула указательным пальцем в пол и вдруг прошептала.
– Анна, я так хочу, чтобы Глеб поскорее пришел! Я засыпаю и вижу страх здесь, рядом с нами. Это очень большой и страшный страх.
– Не бойся, Тома. На базе много мужчин, они не испугаются. Они нас спасут от страха.