Предсказанная
Шрифт:
— Офигеть, — сказала за спиной Анна. — Вот это да-а…
— Действительно, — согласился Вадим, ибо своих слов у него не нашлось.
Потом он посмотрел на Флейтиста и насторожился. Предводитель компании смотрел вниз, туда, где простиралось бескрайнее море зелени с серыми барашками скал. Прикрыл глаза от света ладонью, замер в напряженной позе — остановленное тревогой движение. Что-то ему сильно не нравилось. Вадим взглянул туда же, и ему картина понравилась не больше. Далеко, у самого горизонта, шла темная, почти черная полоса. Изредка ее прорезали иссиня-белые всполохи. Словно в луже чернил вспыхивали электрические
— Гроза? — как-то растерянно спросила Софья. Слово прозвучало в тишине, как удар бича.
— Нет, — не отрывая взгляда от тучи, ответил Флейтист. — По крайней мере, не простая гроза. Мы должны успеть подняться.
— Куда? — удивилась Анна.
Гьял-лиэ показал ладонью наверх, в сторону гор. Вадим и Анна одновременно повернулись и уставились в том направлении. Не сразу они разглядели прилепившуюся к скалам небольшую крепость. Стены были сложены из того же камня, что и окрестные скальные породы, и разглядеть их оказалось трудновато. Невысокая, от силы в два человеческих роста стена с зубцами поверх, была увита зеленью. За ней виднелась небольшая башенка с едва заметными прорезями бойниц. Можно было заметить часть подвесного моста.
Вадим прикинул путь — от ущелья вверх вела крутая тропинка, петлявшая между камнями. Кое-где подъемы были очень крутыми и вели через усыпанные мелкой галькой склоны. Несколько часов по скалам — сомнительное удовольствие. Но наползавшая снизу «непростая» гроза пугала куда больше. Казалось, окружающий мир медленно сужался.
Музыканту вдруг перехватило горло — не столько страхом, сколько иррациональным ужасом перед происходящим. «Все это нереально, чей-то кромешный бред, а меня просто не может здесь быть…» — мелькнула заполошная мысль. Вадим отследил траекторию ее полета, классифицировал — страх потери контроля над ситуацией, вздохнул. Потом пожал плечами, возражая самому себе. Что уж такого невероятного произошло? Вполне обычное желание назвать сном то, что не подчиняется твоей воле и не укладывается в рамки здравого смысла.
После этого сеанса самоанализа стало гораздо легче — паника отпустила, убрала от горла ледяные руки. Вадим поднялся, начал шнуровать кроссовки, нашел свой гитарный кофр. На этот раз все собрались быстро, без препирательств и паники. Но Вадиму по-прежнему казалось, что все происходит, словно в замедленной киносъемке.
Кадр — Серебряный забирает у Анны рюкзак с еще вчера набранной в бутылки водой. Длиннопалая узкая ладонь движется в воздухе, кончики пальцев отливают металлом. Кажется, рука просвечивает на солнце — прозрачно-розовая, не назовешь бесплотной, но рядом с пальцами Анны выглядит причудливо, не вполне реально…
Кадр — привстав на обломок скалы, Софья вглядывается в надвигающуюся тучу. Левая нога уверенно стоит на камне, второй женщина балансирует в воздухе, стараясь не свалиться. Наконец равновесие утеряно окончательно, но она не падает, а ловко спрыгивает на землю…
Кадр — Флейтист оглядывает площадку. Широкоскулое бледное лицо с твердым подбородком, узкое лезвие переносицы, точеные ноздри раздуваются, как у хищника. Темные волосы плотно обнимают лоб и виски. Бдительный жесткий взгляд, не оставляющий без внимания ни одной мелочи…
Идти было не так уж легко. Галька и песок проскальзывали под гладкой подошвой кроссовок, на подъемах, к которым приводила тропинка, приходилось выворачивать ступни и подниматься боком. От нехватки воздуха кололо слева под ребрами. Вадим жадно дышал, то на счет, то как попало, но кислорода все равно недоставало. От этого кружилась голова, клонило в сон, и он все время боялся ошибиться и сорваться. Кое-где приходилось подниматься, опираясь на руки, и, поскользнувшись пару раз, Вадим расцарапал себе костяшки пальцев.
Назад он старался не смотреть. Хватало и жесткого «Быстрее, быстрее, не спать!», которым подхлестывала всех Софья. Она шла впереди, пробуя на себе пригодность маршрута. Пару раз заставляла подниматься не крутым кратчайшим путем, а по диагонали или в обход. На самых сложных участках она задерживалась, протягивая руки Вадиму и Анне. Каждый раз, когда мягкая ладонь хрупкой с виду женщины сжимала запястье Вадима, он удивлялся: казалось, что рывок, которым она втаскивала его на очередной уступ, ей не стоил ничего. Движение, неизменная улыбка на губах, какая-нибудь дежурная реплика типа «молодец, хороший мальчик», рука, протянутая Анне.
Серебряному все было нипочем — и подъемы, и рюкзак. С естественной небрежностью горного козла он перескакивал с камня на камень, поднимался под немыслимыми углами по склонам, балансировал на таких карнизах, что у Вадима дух захватывало при виде стройной долговязой фигуры, стоящей на одной ноге над самым обрывом. Балетные па и ловкие прыжки скоро намозолили глаза, и вместо козла горного на ум приходил только обычный козел. Именно им Гьял-лиэ и хотелось обозвать, когда он с пренебрежением поглядывал сверху на то, как карабкаются остальные.
Больше всего, конечно, Вадим волновался за Анну. Все остальные были бесплатным приложением к ней, единственному человеку здесь, который был близок и дорог. Ни немножко утомительная, каждый по-своему, но явно и глубоко замкнутая друг на друга пара Флейтист-Софья, ни «горный козел» Серебряный не были Вадиму хоть сколько-то важны. Но следом за ним шла, лезла и карабкалась по горным склонам его вторая половина, зеркало и отражение. Та, кто встречается раз в жизни; то, что нельзя потерять. И хотя Софья с достойным лучшего применения постоянством рявкала «Сам лезь, сам, не глазей», Вадим все равно не мог не оглядываться. Вплотную за Анной шел Флейтист, и никакая опасность ей не грозила, в ловкости он не уступал Серебряному, но полагаться на него не хотелось.
Чумазая от пыли Анна явно устала до изнеможения. Вадим слышал ее тихую брань, глубокие вздохи, полные раздражения. Но она молчала, упорно двигалась вперед, а после того, как Софья наорала на Вадима, когда он едва не уронил всех троих с крутого склона, перестала брать его руку. Вадим не спорил — да, он сам был виноват. Софья вытаскивала его на уступ, а именно в этот момент ему показалось, что Анна срывается, и он схватил ее за рукав. Тут-то девушка от неожиданности и подвернула ногу на камне, съехала на шаг вниз. В результате, все застыли в неустойчивом равновесии, и Софье пришлось делать слишком сильный рывок. Когда все влезли, она сложилась пополам и начала кашлять, потом разогнулась и обматерила Вадима на двух языках, русском и иврите. Добрая половина брани была непонятна, хотя слово «шлимазл» в переводе не нуждалось.