Предвестники
Шрифт:
Я должна быть рядом с ним. Это самое важное.
Он моя жизнь.
– Ты говорила с Лаэнаром, - сказал Мельтиар.
Рэгиль или Амира сказали ему? Или он знал это сам? Есть что-нибудь, что он не знает о нас?
– Да, - ответила я. Мой голос потерялся, коснувшись его.
Но Мельтиар меня услышал.
– Что он сказал?
Мельтиар говорил так тихо, так мягко, будто любой резкий звук мог поранить меня. Но объятие было по-прежнему крепким, сквозь сомкнутые руки струилась сила, и тревога таяла, душа горела.
–
– Он больше не со мной.
В памяти, словно отзвук, вспыхнули слова Лаэнара: "Я всегда с тобой". Наши переплетенные пальцы; наши имена, звучащие хором; двери ангара, открывающиеся, чтобы пропустить двоих.
Горло сжала боль, слезы обожгли глаза, и я замолчала.
Мельтиар коснулся моих крыльев, и они дрогнули, отзываясь. Наши чувства были сейчас так схожи, горели одним светом, звенели одной болью.
– Не хочет возвращаться, - повторил Мельтиар.
– Оставил нас по своей воле.
Я закрыла глаза. Думала, не смогу заговорить, не смогу пошевелиться, буду стоять, слушая грохот его чувств, жар его силы. Мое место здесь, рядом с ним.
И поэтому я не должна молчать.
– Я решила пойти к Эли.
– Мой голос снова доносился издалека, был теперь незнакомым, ломким от слез.
– Понять, что случилось.
Мельтиар отстранился, взял меня за плечи.
Слезы мешали смотреть, мир расплывался сиянием и темнотой.
– Хорошо, - сказал Мельтиар.
– Он в тюрьме. Эйгиль и Рантар охраняют его, они покажут.
Я кивнула, и Мельтиар разжал руки.
Он разрешил мне, почти приказал. Нужно идти.
Но я не могла отвести взгляда. Смотрела как искусственный ветер теребит пряди его волос, бросает на лицо. Смотрела в темную глубину его глаз, и даже без прикосновений знала, - он не хочет отпускать меня, не сейчас.
Но я должна идти. Может быть, я сумею что-то сделать, изменить и понять.
– Иди, - сказал Мельтиар.
– Иди к нему, Арца.
Я заглянула в свою комнату лишь на пару минут - снять шлем и доспехи - но темнота и ночная тишина задержали меня. Я сидела, обхватив колени, смотрела на неподвижные тени, на красные отсветы лампы. Пыталась вспомнить слова чужого языка, - но они гасли, не коснувшись сознания. Мы победили, чужая речь исчезла из мира, потеряла смысл.
Но это не важно. Если будет нужно, я пойму все без слов.
Я думала об этом, всматривалась в полумрак, а время текло мимо меня, не касаясь. Воспоминания и боль переплетались, падали все глубже, на дно души, тянули меня за собой. Я чувствовала, - еще немного и не смогу подняться, не сделаю ни шага.
Эта мысль вернула мне силы, я встала и вышла из комнаты.
Город просыпался: белые лампы зажигались в вышине, одна за другой, теплый воздух сплетался с ледяными потоками, предрассветным ветром с горных вершин. И тишина уходила, превращалась в отголоски и звуки, - металлический шелест открывающихся дверей, оклики и шаги.
Я отвечала на приветствия, не замедляя шага, - вскидывала руку и спешила дальше по коридорам нашего этажа, вниз по лестнице, зажатой среди стен, к тюремным колодцам.
Сияющий поток струился вверх, сиял как и первый источник, но казался холодней и прозрачней. Я остановилась у края колодца и молча смотрела, как две крылатые тени летят ко мне, спускаются кругами.
"Эйгиль и Рантар", - сказал Мельтиар, но только теперь я их узнала. Команда, в которой лишь двое, напарники, не одевавшие доспехи даже в зале с молниями. "Я буду в шлеме только на войне", - говорил Эйгиль. И сейчас его волосы плескались в потоках света, искрились золотым и алым.
– Наша смена кончается через три часа, - сказал Рантар, когда они приземлились.
– За это время вернешься?
Я кивнула, и мы взлетели.
Тюрьма парила посреди колодца, ее серебристые стены лучились силой. Отделенные от потоков света, все же были его частью, - свет наполнял эту сферу, как звездный свет наполняет кристалл.
Шар раскрылся, и я сложила крылья, нырнула внутрь.
Должно быть, пленный маг стоял у стены, - я натолкнулась на него, он схватил меня, но не удержал, мы упали вместе.
– Эли, - сказала я.
Он не отпускал меня, и в тепле его ладоней, в биении крови струились чувства, - с каждым мгновением менялись, нарастали, превращались в бурю. Сумеречный свет мерцал вокруг нас, отражался в глазах Эли, - их переполняла сила, та же, что была повсюду.
– Арца, - сказал он и закрыл глаза.
Он был рядом, и даже мысли стали почти различимы, - он не верит, что это явь, и хочет быть ближе ко мне. Его душа разворачивалась, превращалась в ураган, сметала все на своем пути, звала меня.
На его губах был вкус моря или крови и шершавые следы ветра. Эли сжал меня крепче, и мне показалось, - тюрьма растворяется, исчезает, мы в сияющем потоке, меня обнимает буря, моих губ касается ветер, стремительный, раскаляющийся с каждым мгновением, - небесный поток, готовый подхватить меня и мчать ввысь.
Я прервала поцелуй, чтобы сделать вдох.
– Я понимаю.
– Я не хотела говорить, слова вырвались сами. Эли открыл глаза. Его руки блуждали, а взгляд был сияющим и смятенным.
– Понимаю, кто ты. Но все равно, это не причина...
Еле слышный мягкий звук оборвал меня, свет сместился, стал другим.
– Арца, прости, что мешаю, - сказал Эйгиль сквозь смех.
– Но нужно отправить его наверх, его зовет Витини.
Я освободилась из рук Эли и встала, он поднялся следом за мной. Я все еще чувствовала вихрь, таящийся в его сердце.
Рантар и Эйгиль стояли в проеме двери, ждали ответа, сияние струилось позади них.
Витини, старшая звезда из чертогов прорицателей. Когда она зовет к себе - нельзя отказываться или медлить.