Прелести
Шрифт:
— Заходите, — офицер махнул рукой и запустил нас назад в камеру.
На столе в чашках уже стояла баланда, которую Роман получил на всю хату.
— Тебя как зовут? Андрюхой, кажется? — рыжий Юрик-Макар сиганул с разбега на свою шконку. — Вон свободная шлёмка, бери себе, будешь из неё хавать. А пока из моей ешь. Я не хочу, я ещё не проснулся, — и он смачно зевнул.
— Да я тоже не хочу. Тем более, ночью похавал.
— Где ты похавал?
— Вон, с Володькой
— А-а… — Макар перевёл взгляд с меня на Бертника. — Ну, как хочешь.
Есть не стал никто. Ромка и Бертник улеглись спать. Макар, Валера и Барон на нижних шконках тоже. Бодрствовать со мной остался только парень с верхней, над Юриком, шконки, Серёга Чернов.
— Привет, — он улыбнулся и показал незаполненный ряд зубов. — Долго ещё после нас в подвале торчал?
— Где после вас? — не понял я.
— Ну, мы же с тобой в одной хате на подвале находились. Да ты, наверное, не помнишь. Я с этапом в воскресенье пришёл.
— Нет, не помню, народу много было.
— Вот, вот. Я на суд ездил. Мне три года химии дали, представляешь?
— Тоже по восемьдесят девятой?
— А у тебя восемьдесят девятая? Ну, тогда тоже. Только у меня уже третья судимость. Первый раз условный срок получил. Второй раз ИТР — исправительно-трудовые работы по месту жительства. Проценты из зарплаты снимали в фонд государства. И вот сейчас не зона, а химия всего лишь. Сам не ожидал, повезло… — он опять улыбнулся и пошёл умываться. — Сегодня событие — в баню поведут.
Часов в десять утра коридорный постучал по фрезе:
— Прогулка! Прогулка!
— Сергей подбежал к кормушке:
— Какая прогулка? Сегодня же в баню идём!
— Баня после обеда.
— Вот те на… — он развёл руками и поглядел на меня. — Ладно, надо пацанов будить. На прогулку, так на прогулку…
Поднялись Макар, Барон и, как ни странно, Ромка, хотя спал он совсем немного. Макар запихнул под телогрейку самодельный, сшитый из тряпок мячик:
— Так в баню точно после обеда?
— Ну, точно, — закивал головой Чернов, — что я тебе, врать буду?
— Смотри, а то на пиндюлину нарвёшься, — хитро улыбнулся Юрик.
— Да пошёл ты…
Разговор был шутливым, дружеским, без злобы. Я натянул телогрейку, которую выменял на подвале у временного сокамерника Юрика, и вместе со всеми приготовился выйти из камеры. Вдруг Бертник встал со шконки и подошёл впритык. Подошёл и заговорил шёпотом, скороговоркой, так, чтобы другим не было слышно:
— Сейчас выйдешь с ними во двор, язык держи за зубами, понял? Если начнут спрашивать про твою делюгу, отшучивайся, но детали не выдавай. Люди разные здесь, тем более в тройнике. Прикинься овечкой, мол, забрали, а за что не знаю. Статью шьют ни за что. И вообще, про себя много не рассказывай. Я ведь не просто так говорю. Два года после вынесения приговора на тюрьме не сидят, понял? С Ромкой тоже не особенно откровенничай. И про то, что я тебе сейчас сказал, молчи. Ну, давай, иди, — он опять запрыгнул на свою шконку.
Мы в сопровождении коридорного отправились в прогулочный дворик, помещение в четыре метра шириной и восемь длиной, со стенами покрытыми гипсовой шубой и металлической сеткой сверху. Макар, как только закрылась железная дверь, вытащил мяч и с силой пнул его:
— Серёга, становись на воротах, пусть из тебя дурь выбьют.
— Ага, сейчас… Мы с тобой в разных командах.
Все, включая седого уже Барона, принялись носиться по дворику и пинать тряпичный мяч и друг друга. Причём, непонятно было, кто в какой команде играет.
— Андрюха, не стой, — Юрик пнул мне мяч. — Ты за кого играешь-то? Или ты сам по себе? А?
— Да он с Ромкой в одной команде, — перехватил пас Барон.
— С Ромкой? Ромка ещё сам толком не понял с кем играть. Блуждающий форвард. Да, Роман? — Макар, не останавливаясь, поглядел на «грабителя». — Или заблудший? Лови мяч…
Последний не ответил, лишь молча переадресовал пас мне.
— Андрюха, а ты что, с Бертником раньше был знаком? По воле? — Юрик поправил налезшую на глаза вязаную шапочку.
— Я из Красноярска приехал, как я могу быть с кем-то знаком? Тем более, с Бертником. А что?
— Нет, ничего. Просто, я гляжу, отношения у вас больно уж дружеские. С чего бы это? Ромка тоже не успел заехать, как Бертник у него лучшим другом стал, почти братом. Теперь ты. Душевный человек Володька, да? Понимает всё с полуслова, помогает, чем может. Колбаской, например. Ты мяч не держи, пасуй дальше. У тебя, кстати, вчера курточка была неплохая, или я ошибся? Хотя, впрочем, тебе она зачем? Есть люди, которым нужнее. У Ромки, помнится, тоже кроссовки были другие. Зачем Ромке кроссовки? Колбаса вкуснее.
— Ну, лоханулся я с кроссовками, так что теперь? — Роман остановился и выпучил глаза. — Причём здесь колбаса? Попросил человек… Просто…
— Да нет, я так. Если сказал что не то, прошу извинить, — Юрик по-клоунски поклонился. — Только не рычи, понял? Играй в футбол, отдыхай… Серёга, ты что там застрял? — он посмотрел на Барона, того тоже звали Сергей. — Устал что ли?
— Шнурки развязались, — Барон наклонился над ботинками. — Вчера, когда в спедчасть хату водили, такие шнурки обронил где-то…