Прелестная обманщица
Шрифт:
они будут добродетельны, в следующей жизни их ожидает лучшая участь.
– Значит, служанке никогда не стать принцессой, а конюху принцем.
Эмма засмеялась.
– Равно как и здесь, не правда ли? Светские условности, этикет, право первородства, чтобы
сохранить родословную и богатство аристократии.
– Вам это не нравится?
– Я так не говорила, но меня не привлекает общественное устройство, где старший сын получает
все, а его братья и сестры ничего, хотя
–Старший сын и наследник связан чувством долга и обязан заботиться о братьях и сестрах,
14 Магарани – супруга магараджи.
51
Эмма. До тех пор, пока у меня в кармане есть деньги, Люси ни в чем не будет испытывать недостатка.
Как только я вступил в права наследования, то выделил ей деньги на содержание и определил приданое.
– О, милорд... Доминик, я не говорю о вас. Вы щедрый человек. Взять хотя бы то, как вы
облагодетельствовали меня – ту, которая приносит вам одни неприятности.
Видя, как она расстроилась, Доминик придержал коня и, повернувшись к ней, положил ладонь на
ее руку.
– Вы вовсе не приносите мне никаких неприятностей. Мне бы вас очень не хватало, реши вы
уехать.
В ее глазах вспыхнуло удивление.
– О, Доминик...
Ему не следовало произносить этого, но слова вырвались сами собой.
– Нам всем будет вас недоставать, – он убрал руку. – Кто приструнит Люси, если вы нас
покинете?
– Люси вовсе не глупенькая школьница, у нее твердый характер, и она вас любит и уважает. Она
сама знает, что хорошо, а что плохо. Я ей не нужна, а вы скоро женитесь, да и Люси тоже выйдет замуж,
я думаю. Мне же придется уйти.
– А как же капитан О'Коннор?
Эмма непонимающе уставилась на Доминика.
– Боюсь, что «Нежная дева» очень запаздывает, а до ее прихода я не смогу предоставить ему
должность. Но, может быть, трех месяцев достаточно, чтобы вы утвердились в своих чувствах. – Он
внимательно посмотрел на нее и добавил: – А вдруг это Люси предмет его страсти?
– Я не понимаю...
– Эмма, хватит притворяться. Я говорил с капитаном, и он не стал скрывать, что влюблен именно
в Люси.
– Тогда с вашей стороны было нечестно притворяться.
– Я притворялся? И это заявляете вы? После того, как заставили меня поверить в то, что он ваш
ухажер!
– Я вас не заставляла. Вы сами сделали вывод.
На это Доминик рассмеялся.
– Знаю. Вы очень умны, Эмма. Вы всегда умудряетесь не говорить правды, но и уличить во лжи
вас невозможно, вы всегда так осторожны.
– Вы осуждаете меня за это?
– Лучше бы вы доверились мне.
– В
– Я знаю, вас что-то тревожит, – сказал Доминик. – Признаюсь, вы для меня загадка.
– Вы мне льстите, милорд.
–Куда вы пойдете, если я вдруг вас отпущу?
– Наверное, поселюсь у брата. Может быть, мы вернемся в Индию.
– В Калькутте вас кто-нибудь ждет? Возлюбленный, например?
– У меня никого нет.
– А брат мисс Монтфорест? Вы ни разу о нем не говорили.
– Как вы могли подумать, милорд!
– Вы заговорили о праве старшего сына на наследование и о том, что младшие братья и сестры
часто этого больше заслуживают. Вы ведь имели в виду не меня, а виконта Монтфореста и его брата. –
Доминик повернул коня на тропинку, ведущую на вересковую пустошь, и Эмма поехала рядом. – Вы
хорошо знали майора Монтфореста и, естественно, могли считать несправедливыми его изгнание и то,
что его сына лишили права на наследство.
– Это так, но сын майора Монтфореста еще не достиг совершеннолетия.
– Когда вы впервые появились на Бедфорд-роу, вы знали, что я помолвлен с Софи Монтфорест?
– Нет, не знала.
– Но история высылки майора Монтфореста была вам известна?
– Немного. Пожалуйста, не будем об этом говорить, – не выдержала Эмма. – Я так наслаждаюсь
ездой.
– Как пожелаете.
52
Перед ними расстилалась бескрайняя вересковая пустошь с редкими островками невысоких
деревьев, а вдалеке виднелись строения и загоны, в которых паслись лошади, по всей видимости,
принадлежавшие Берти Косгроуву.
– Поскачем, – предложила Эмма. Девушка пришпорила жеребца и умчалась далеко вперед.
Доминик на мгновение замер, любуясь ею. Эмма была прекрасной наездницей – лучше, чем
большинство знакомых ему мужчин – и совершенно бесстрашной. Канаву она перепрыгнула
удивительно легко и, не останавливаясь, поскакала вперед. Она обернулась, и порыв ветра донес до
Доминика ее слова: «Догоняйте!»
Он ринулся за ней, впившись каблуками в бока Принца и пригнувшись к его шее, но догнать ее
сумел лишь у дома Берти.
– Надеюсь, что вы не загнали коня, – сказал он, когда они спешились во дворе конюшни. – Я
никогда в жизни не наблюдал, чтобы женщина так неслась на лошади.
– Разумеется, я его не загнала. – Эмма потрепала Брутуса по шее. – Ему тоже нравится быстрая
езда. Я не в состоянии обидеть живое существо.
– За Эммой трудно угнаться, правда, сэр? – Из дверей конюшни появился Тедди. – Она может