Прелюдии и фантазии
Шрифт:
1 июня 2010
Снился гигантский древний ледокол, вмёрзший в лёд. Я живу в его тени, на льдине, в круглой пластмассовой палатке красного цвета. Время от времени доносятся удары железа о железо — я знаю, что ледокол чинят, но самих ремонтников не вижу и даже не знаю, как они выглядят. Зато ко мне часто наведываются моржи, альбатросы и какие-то странные твари в скафандрах, живущие на дне океана. Я не знаю, кто это, поскольку они никогда не снимают своих скафандров, но за стеклами шлемов вижу лица, ничем не напоминающие человеческие. Из всех посетителей говорить со мной могут только альбатросы — они разносят новости. Альбатросы рассказывают, что ближе к корме (ледокол так велик, что сам я никогда не дохожу до кормы во время своих прогулок) поселились белые медведи, что пробоину, наконец, залатали, что появилась радиосвязь, и если мне захочется послушать музыку, я могу подняться на борт и зайти в радиорубку. Мне не очень нравится эта идея: почему-то я избегаю встреч с членами
Я прошу альбатросов не говорить со мной больше об экипаже. Они озадаченно переглядываются и вдруг говорят: тебе всё равно придётся встречаться с членами экипажа, поскольку скоро корабль починят, и вам нужно будет плыть дальше.
Но я не хочу никуда плыть, и отвечаю, довольно резко: пусть плывут без меня.
Предварительные замечания Они не могут уплыть без тебя, — говорят альбатросы, — ведь ты — капитан корабля.
PS: Перечитал предыдущую запись недельной давности, и стало как-то не по себе: сюжет зимы, льда, холода — развивается, и — самое главное — в природе (наяву) зимние рудименты берут власть в свои руки, лето всё никак не начнётся. Сегодня, например, был такой туман поутру, каких летом (да и весной) в Израиле просто не бывает.
27 июня 2010
Снилось, что на правое плечо сел чёрный ворон — громадный, увесистый, какой-то очень солидный, лощёный — пёрышко к пёрышку. Какое-то время я нёс его молча, потом не выдержал и говорю: «Слушай, может, сам полетишь, дружок?» И аккуратно пытаюсь его с плеча спихнуть. Не тут-то было, снова и снова он возвращается и садится на правое плечо, будто это и есть его законное место. «Ладно, — говорю, — я тебя понесу, но не даром. Что дашь за это?» Ворон, ничтоже сумняшеся, отвечает: «Могу, если хочешь, мысли чужие читать и на ухо тебе нашёптывать».
«Зачем мне чужие мысли? — спрашиваю, — Мне и свои-то девать некуда». «Могу, — говорит ворон, — твои собственные мысли фильтровать, делить на достойные и недостойные». «Спасибо, сам справлюсь как-нибудь…»
«Ладно, — говорит ворон, — давай так: я буду тебе стихи читать вслух — по твоему собственному желанию, хочешь — из старых поэтов, а не хочешь — из новых». «Спасибо, — говорю, — у меня хорошее зрение и выдающиеся вокальные данные». Ворон зыркнул на меня печальным глазом, и говорит: «Ну, можно, я тогда просто так посижу?». Я вздохнул: «Можно. Только недолго». Тут я обратил внимание, что вижу окружающее пространство довольно необычным образом — как бы и близко и далеко одновременно. Могу заглянуть внутрь любого предмета или существа, увидеть структуру, анатомию, внутреннюю пружину, запускающую смысл и предназначение. «Что это? — спрашиваю, — я ничего не просил…» «А это — подарок», — ответил ворон, сорвался с места и был таков.
1 июля 2010
Снился человек с лицом, составленным из кирпичиков. Кирпичики непрерывно перемещались, менялись местами, вращались, подрагивали, тонули и всплывали.
23 июля 2010
Ещё один сон из длинного ряда сновидений «о покупке книг». На этот раз я попадаю на распродажу издательства «Иностранная литература». Длинное узкое помещение уставлено стеллажами, на которых ровными рядами стоят книги серии «Иллюминатор». Я рассеянно листаю одну книгу за другой, что-то выбираю для покупки — скорее по привычке, чем по необходимости. И тут вижу, что «иллюминаторские» томики стоят только на средних полках, а верхние (куда нужно тянуться) и нижние (которые можно потрошить только вприсядку) заполнены раритетными специализированными изданиями, там попадаются книги по автомобилестроению, биологии, истории, химии, каким-то неизвестным мне наукам — «иридиологии» например (что бы это ни значило). Я нахожу три увесистых тома какого-то китайского собрания — пятый, шестой и восьмой. Восьмой сразу же ставлю на место — там идёт речь о сельском хозяйстве. Зато пятый («Ушу: нэй цзя») и шестой («Алхимия: нэй дань») — то, что нужно. Листаю и понимаю, что издания — уникальные. Я и не подозревал об их существовании! Мизерный тираж, превосходное качество полиграфии, а самое главное — содержимое. Трактаты, комментарии, статьи, переводы. Без колебаний оставляю на произвол судьбы стопку «иллюминаторов» и прохожу к кассе, прижимая к груди два «кирпича». За оба тома просят полторы тысячи (то ли рублей, то ли шекелей), а у меня на руках — только двести. Не знаю что и делать — расстаться с книжками не могу, а денег нет, и взять негде. «Ладно, — говорит продавец, — я продам тебе это в рассрочку. Давай двести, в следующий раз принесёшь остальное». Я протягиваю ему деньги, но тут кто-то сбоку, мягко останавливает мою руку и говорит: «За счёт заведения». Я пытаюсь повернуть голову, чтобы рассмотреть говорящего, но мне это по какой-то причине не удаётся». Мы тут благотворительностью не занимаемся!» — хмурится продавец. «Верно, — отвечают ему, — но этот человек платит куда больше, чем остальные, ведь он должен написать продолжение. Так устроены эти книги. Не волнуйся, придёт время, они к нам вернутся». Ничего не поняв из сказанного, я выхожу на улицу, думая о том, как мне повезло. Но чем больше размышляю о последних словах неизвестного доброжелателя, тем больше они меня беспокоят. Сажусь на лавочку,
4 августа 2010
Снился школьный друг Женя Горюшин. Темно, сидим на кухне. Освещение — газовые конфорки. Смотрю и не могу понять — то ли пятнадцатилетний мальчишка передо мной, то ли взрослый мужчина. Не разглядеть в темноте.
«Когда это мы?» — спрашиваю. «Помнишь, после НВП мы два урока прогуляли — на санках катались, замёрзли как собаки, а потом на кухне сидели, газ зажгли, а чайник поставить забыли». «Но сейчас разве тогда?» — осторожно спрашиваю я. «Сейчас — никогда», — отвечает Женя, наполняет чайник водой из крана, и, позвякивая крышкой, ставит на огонь.
17 августа 2010
Снилось, что сижу на работе, и в офисе появляется замдиректора с пачкой галстуков: поступило, мол, новое распоряжение — с завтрашнего дня все работники должны быть при галстуке.
В моём контракте нет ничего подобного! — возмущаюсь я, — А кроме того, извини, но эдакую дрянь я на шею не повешу.
Он: Кто тебя заставляет? Выбери что-нибудь позаковырестее! — и раскрывает-разворачивает свою коллекцию. А там — чего только нет! Галстук-рыбка, галстук-самолёт, целая галерея галстуков-бабочек, галстук в форме ножниц, галстук-крокодил, галстук в форме бутылки для кока-колы, прозрачный галстук, звёздно-полосатый галстук и так далее, и так далее, и так далее. И среди всего этого галантерейного изобилия я вдруг замечаю галстук, на котором изображена река в китайском стиле и лодочка с одиноким рыбаком, уплывающая вниз по течению.
Можно посмотреть? — спрашиваю.
Ага, — подмигивает он, — я знал, что тебе это понравится. Редкая вещь — Галстук Исключительной Иллюзии Присутствия. Вешаешь утром на спинку стула, и весь день свободен.
22 августа 2010
Снился город, целиком и полностью разместившийся в стволе гигантского живого дерева. Внутренние стенки ствола напоминали мягкие тусклые зеркала.
6 сентября 2010
Снилось безымянное место, одно из тех, куда я то и дело возвращаюсь во сне — луг и гора в полнеба, нависшая над лугом. Ни ветерка, ни дуновения: время исчезает — за отсутствием событий. Или наоборот: время становится событием и потому исчезает.
11 октября 2010
Снилось, что сердце моё обернулось лягушкой и выпрыгнуло в окно. Я пустился вдогонку, бежал по улицам, расспрашивая встречных, и встречные — как ни в чём не бывало — отвечали, что — да, мол, видели, вон туда поскакала. Так, руководствуясь указаниями прохожих и проезжих я бежал всё дальше, и чем дальше бежал, тем лучше понимал, что шансы мои невелики. Наконец, я оказался у воды, и к своему облегчению нашёл лягушонку посреди озера, сидящую внутри цветка с переменным количеством лепестков. Каждый лепесток, стоило присмотреться, тут же делился надвое, и каждый из новых лепестков делился в свою очередь: казалось, что бахрома лепестков дышит. Внутренняя часть цветка была огненно-жёлтой, такой яркой, что я (во сне) был вынужден отвернуться, чтобы не ослепнуть. Прямо посреди этого сияния сидела моя лягушка, и я почувствовал пустоту в груди — зная, что это — моё сердце — там, посреди озера. Я вошёл в воду сперва по колено, после — по пояс, потом вдруг провалился по горло, и довольно долго брёл, стараясь держать подбородок повыше, чтобы не захлебнуться. Но когда я оказался у самого цветка, дно под ногами ухнуло вниз, и я окунулся с головой. Испугавшись, сделал шаг назад и вдохнул побольше воздуха. До цветка было рукой подать, и я решил нырнуть и проплыть остаток расстояния под водой. Но там, внизу, мне открылась иная картина. Стебель, на котором держался цветок, был похож на один из модных прозрачных лифтов в стиле хай-тек, вверх и вниз по этому стеблю сновали миллионы людей, животных, каких-то безымянных, совершенно неописуемых существ. Было ясно, что часть из них хотят подняться к самому цветку, а другая часть — наоборот — убраться от него подальше. Приглядевшись, я понял, что два эти противоположных стремления происходят из специфического метаболизма гигантского растения. Где-то там, в темноте, были его корни, и те из обитателей стебля, что двигались вниз, достигали корней. Я позабыл о том, что нахожусь под водой, без воздуха, и застыл в невесомости, наблюдая за происходящим. В какой-то момент сосущее чувство в груди превратилось в жжение, какое бывает у тех, кто долго обходился без воздуха, я пулей выскочил из воды и тут же проснулся.
17 октября 2010
Снился человек, у которого вместо ушей были спичечные коробки. Время от времени кто-то подходил, чиркал спичкой, и человек этот таинственно улыбался — будто всякий раз ему сообщали нечто исключительно важное, не предназначенное для посторонних ушей.
23 февраля 2011
Снилось побережье. Справа — до самого горизонта — ровная линия песка. Слева — море. Иду по узенькой дорожке, вылизанной волнами.