Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание
Шрифт:
Как уже было отмечено, Симеон цитирует Григория Богослова гораздо чаще, чем какого бы то ни было другого церковного писателя. В этом нет ничего удивительного, если учесть, что»Григорий был, после Библии, наиболее цитируемым автором во всей византийской церковной литературе» [783] . Для Симеона, как и для православного Предания в целом, Григорий был»Богословом»в полном смысле слова [784] , воплощением истинного христианского богословия. Присвоив Симеону именование»Нового Богослова», православное Предание как бы указывает на прямую преемственность, которая существует между этими двумя авторами. Симеон многим обязан Григорию: это становится особенно очевидным при рассмотрении учения Симеона о Боге в Самом Себе и в Его откровении человеческому роду. Богословское учение Симеона, при всем его своеобразии, можно рассматривать как построенное на основе богословия Григория, а следовательно — на основе православного Предания.
783
Noret. Gregoire, 259.
784
Цитируя
В настоящем разделе, говоря о связи между Симеоном и предшествующими ему Отцами, мы будем особенно пристальное внимание уделять параллелям между двумя Богословами — Симеоном и Григорием.
1. Истинный богослов
В вопросе о том, каким должен быть истинный христианский богослов, Симеон непосредственно следует за Григорием. К обсуждению этой темы оба автора обращаются в контексте триадологической полемики, частью которой является спор о постижимости или непостижимости Бога. Григорий говорит, что не каждому позволительно»любомудрствовать о Боге», но лишь тем, кто проводит жизнь в созерцании, кто очищает душу и тело и чей ум свободен от всякого дурного помысла [785] . Богослов, согласно Григорию, должен быть чистым и просветленным,«дабы Свет воспринимался светом»; мы можем рассуждать о Боге лишь когда внутри у нас водворилась тишина и лишь»в такой мере, в какой простирается на это способность и сила слушателя» [786] . Богослов должен обладать Духом, ибо только с Его помощью можно мыслить, говорить и слышать о Боге; только чистые и уподобившиеся Богу могут прикасаться к Чистому [787] .
785
Слово 27, 3, 1 — 4, 13 [76–80].
786
Слово 28, 1, 1–8(100].
787
Слово 2, 39, 3–6 [140]. Более подробно о теме истинного богослова у Григория см. Иларион (Алфеев), иеромонах. Жизнь и учение св. Григория, 232–239. См. также Winslow. Dynamics, 23–43.
Симеон, рассуждая на ту же тему, использует те же идеи и ту же терминологию. Его 1–е Богословское Слово начинается со следующего утверждения:«Говорить или рассуждать о Боге и исследовать то, что относится к Нему, невыразимое делать выразимым и непостижимое для всех объявлять постижимым было бы признаком дерзкой и самоуверенной души» [788] . Во 2–м Слове Симеон выступает против тех, кто дерзает богословствовать, не увидев Бога и не получив благодати Святого Духа:
788
Theol. 1, 1–4.
…Мне приходится удивляться многим людям, которые, прежде чем родиться от Духа и сделаться чадами Его, не боятся говорить и философствовать о Боге. Вот почему, когда слышу, что некоторые из них философствуют и нечисто богословствуют о Божественных и недостижимых предметах, объясняя — без вразумляющего Духа — то, что к Нему относится и Его касается, трепещет дух мой, и становлюсь я словно вне себя, обдумывая и рассматривая недоступность для всех Божества и то, как, не зная ни того, что у нас под ногами, ни самих себя, мы [по причине] отсутствия [в нас] страха Божия и по дерзости готовы философствовать о недоступных нам предметах. [789]
789
Theol. 2, 35–43. Ср. также Василий Великий. Письмо 235,2, 13–31 [45–46].
Кому же тогда позволительно»философствовать о Боге»? Тем, кому, как говорит Симеон в 21–м Гимне,; от Бога Отца через Сына ниспослан Святой Дух, а именно»нищим духом и жизнью, чистым сердцем и телом» [790] ,«просвещенным светом»Духа [791] . Пока душа не очищена и сердце не просвещено, духовное око не открыто и ум не удостоен созерцания Божественного света, пока человек не ощутил сладость Божества и не обрел Христа в себе, ему не следует»философствовать или говорить о Духе», заключает Симеон [792] .
790
Hymn 21,45–68.
791
Hymn 21, 104.
792
Hymn 21, 161–178.
2. Непостижимость Бога
Другим лейтмотивом Симеона, как и Григория, была тема непостижимости Божией — одна из характерных тем восточно–христианского богословия [793] . Григорий, полемизируя с Платоном, утверждавшим, что»постичь Бога трудно, а изречь невозможно» [794] , говорит:«изречь невозможно, а постичь еще более невозможно» [795] . Утверждение о непостижимости Божией является, по сути, отправной точкой богословствования Григория, которое потому может быть охарактеризовано как изначально апофатическое [796] . Бог непостижим по Своей сущности , хотя мы знаем о Его существовании из восприятия тварного мира [797] . Следующий хорошо известный текст Григория суммирует его учение о непостижимости Божией; в богословской мысли Григория эта тема неразрывно связана с учением об обожении человека:
793
Ср. Иустин. 2–я
794
Тимей 28с. Эта цитата из Платона очень часто встречается у христианских авторов II-1II веков.
795
Слово 28, 4, 1–6(107–108].
796
Ср. Winslow. Dynamics, 28–29. О теме непостижимости Божией у Григория см. Иларион (Алфеев), иеромонах. Жизнь и учение св. Григория, 239–247
797
Слово 28, 5, 12 —6, 8 [110]
Бог… обладает всецелым бытием и объединяет его в себе, не имеющее ни начала, ни конца. Как некий океан сущности , беспредельный и неограниченный, превосходящий всякую идею времени и природы, одним умом Он может быть очерчен — и то весьма неясно и неполно, и не Он Сам, но то, что вокруг Него — когда собирают воедино те или другие представления о Нем в один какой-то облик истины, убегающий прежде, чем будет уловлен, и ускользающий прежде, чем будет представлен, с такой же быстротой озаряющий наш ум , если он очищен, с какой летящая молния озаряет взор. Мне кажется, что это для того, чтобы постигаемым привлекать к Себе, — ибо абсолютно непостижимое является безнадежно недоступным, — а непостижимым приводить в удивление, через удивление же возбуждать большее желание, через желание очищать, а через очищение делать богоподобными; когда же сделаемся такими, тогда уже [чтобы Бог] беседовал [с нами] как со своими… [и чтобы нам] беседовать с Богом, соединившимся с богами и познанным ими, может быть, настолько же, насколько Он знает познанных Им (1 Кор. 13:12) [798] .
798
Слово 38, 7,5–22(114–116].
Как видим, Григорий, с одной стороны, настаивает на радикальной непостижимости Бога; с другой, — утверждает, что Бога можно»очертить»умом, хотя бы в какой-то степени. Сущность Божия совершенно недоступна, или, вернее, Бог — вне самого понятия сущности; в то же время в Боге есть нечто доступное. Путь, по которому мысль движется к постижению Божественного, состоит из нескольких ступеней: влечение, удивление, желание, очищение, озарение, обоже–ние, богопознание.
Подобный же подход к теме непостижимости Божией мы находим у Симеона [799] . Используя апофатические выражения, Симеон постоянно подчеркивает, что Бог Троица»невыразим, безначален, несотворен, непостижим, неделим и не может быть нами понят или словесно описан» [800] . Богословы древности рассуждали о Божественных предметах лишь ради того, чтобы сокрушить богохульства еретиков, а не ради того, чтобы изъяснить Божественную природу [801] . Священное Писание также не открывает нам, каков Бог, но лишь свидетельствует о том, что Бог существует [802] . Вслед за Григорием, Симеон сравнивает Бога с»великим океаном и морем морей», столь безграничным, что постичь его в полноте никоим образом невозможно [803] . Подобно Григорию, Симеон описывает Бога как свет, который ускользает как только человеку покажется, что он достиг его:
799
О теме непостижимости Божией у Симеона см. также: Василий (Кривошеий), архиепископ. Симеон, 168–180.
800
Theol. l, 139–141.
801
Theol. 2,247–251.
802
Theol. 2, 257–260.
803
Hymn 23, 283–294; Theol. 2, 263–273. См. также сравнение Бога с безбрежным морем у Максима Исповедника: О любви. 4, 1 [193].
…Имея свет, ты не имеешь его,
Ибо ты имеешь, потому что видишь,
Но ни удержать его ты не в силах,
Ни взять своими руками.
Тебе кажется, что ты ничего не имеешь,
Но ты раскрываешь ладони,
В них светит солнце,
И ты думаешь, что держишь его…
Внезапно ты сжимаешь их,
И оно оказывается неудерживаемым ,
И таким образом ты снова ничего не имеешь [804] .
Симеон вторит Григорию, когда высказывает мысль о том, что между нами и Богом существует стена, которая воздвигнута нашими грехами и может быть разрушена лишь покаянием; пока же она не разрушена, мы неспособны не только постичь Бога, но даже понять нашу собственную человеческую природу [805] .
804
Hymn 23, 118–129.
805
Theol. 1,253–257.