Преступная любовь
Шрифт:
– Как ты здесь оказалась? – спросила я ее, когда не нашла лучшего занятия. Успокоиться почему-то не получалось, а смотреть прямо перед собой было неловко.
– Настоящий художник должен уметь не только рисовать эмоции и чувства, но и сам чувствовать их, или уметь играть. Иначе как ему понять природу человека? А ты как? Решила попробовать все и сразу, раз разрешили?
Ее ответ вышел философским, а вот мой…
– Родители, – решила я не уточнять, почему именно я здесь оказалась. Моник лишь кивнула. Ничего больше сказать я не нашла, поэтому приложив все свои навыки эмоционального контроля, начала все-таки
– Маркус Тортон уже не первый раз поглядывает на тебя, – посмеивалась Моник. Мы разговариваем второй раз за занятие, а тут опять он.
– И что? Хватит пялиться на него! Мы же на занятии, – пробормотала я, даже не повернувшись. Я уже злилась на него за этот взгляд. Но сама краем глаза прекрасно видела, что он на меня смотрит.
Опять сработала сущность оборотня. В отличие от людей я могу наблюдать практически за всеми, присутствующими в комнате. Я даже незаметно для себя самой стала принюхиваться к ребятам. Ой, да кому я вру, конечно, я уловила его запах среди остальных ребят. Странно, но он пах миррой и ладаном.
– Да ничего. Просто он странный. Как при такой внешности можно быть таким? – вздохнула Моник.
– Таким? И какая у него внешность? – не поняла я.
– Он красавчик! – многозначительно произнесла Моник.
По выражению ее лица я предположила, что Маркус нравиться ей. Но это было лишь предположением, а спрашивать ее об этом было неприлично. Слишком уж мало они были знакомы с самой Моник, а уж с Маркусом и вовсе не знакомы. И что-то мне не очень-то и хотелось заводить такого нового знакомого. Мнения Моник по поводу его внешности я не разделяла, хотя спорить и не стала. Вкусы все-таки разные бывают!
– Ну, хорошо! Допустим, ты так не считаешь, – поняла Моник, – Но ты не можешь не согласиться, что он очарователен, и что при такой внешности нельзя быть пай-мальчиком в восемнадцать.
– Пай-мальчиком? – чуть не в полный голос сказала я. Это он-то пай-мальчик?
– О господи, ты же ничего о нем не знаешь. Сейчас, – спохватилась Моник. Я бы предпочла вообще не говорить о нем, но любопытство было сильнее. Я внимательно слушала более осведомленную девушку.
– Маркус Тортон единственный сын священника нашей церкви. У него есть три старшие сестры. Он же самый младший. Его родители мечтают, чтобы он пошел по стопам отца. Но скажем так, он достаточно противоречив. Для родителей он пай-мальчик, а в школе он самый популярный парень. Некоторые девчонки даже спорят о том, кому все-таки удастся затащить его в постель. Нет, с девушками он встречается, но представляешь…
– Не надо, – резко и достаточно громко сказала я, – Не хочу ничего знать о его личной жизни. Этой информации мне хватит.
– Ладно. Но представь, как он может держаться? – заговорчески проговорила девушка.
– Да врет он все, – сделала я самый ожидаемый вывод.
– Нет-нет! Некоторые девчонки пытались соврать, что им удалось, но он сам признавался в обратном. Согласись, что редкий парень в наше время будет хвастаться тем, что отказался от секса!
– Не соглашусь. Если он не будет держать марку, во-первых, к нему пропадет интерес, а во-вторых, родители могут прознать об этом.
– И что? – теперь была ее очередь не понимать смысла слов.
– Священнику нельзя до свадьбы! Это грех прелюбодеяния! – объясняла я, – Так что не факт, что ваш Маркус такой уж пай-мальчик, как кажется.
От таких выводов мое мнение о парне стало еще хуже. Он уже заочно мне был неприятен. Я решила для себя, что максимально буду избегать общения с ним. Мало ли…
– Это не проблема. Раскаялся, исповедовался и все. Тем более, что мужчину и не проверишь! – махнула на меня рукой Моник.
– Нормальное отношение к Господу! – проговорила я.
Конечно, мне очень хотелось добавить еще пару ласковых слов, но не стала. Это будет выглядеть не очень. У современных молодых людей вера не в чести. А я как раз верующий человек, хотя про оборотней ничего не говориться в библии.
Как говорит Дорджест: какие бы мы были тайные защитники от темных демонов, если бы про наше, а следовательно, и их существование было написано в библии для людей? А посему я склонна считать, что библия людей это лишь часть слова Божьего, которое было допущено в их руки. Да и сама я искренне считаю, что только Бог мог создать все вокруг, включая людей, оборотней и вампиров. Конечно, мне не совсем понятно, зачем он создал вампиров, но ему виднее. Хотя вполне вероятно, что вампиров создал Люцефер, а Бог послал оборотней для защиты людей.
– А что? Его сестрам, например, это нисколько не помешало в свое время быть оторвами. Они творили в школе почти все, что им хотелось. Одна из них была даже в группе поддержки. А это знаешь ли, девочки далеко не монашки! – самодовольно говорила Моник.
– Значит это его осознанный выбор. Тогда стоит это уважать, – ответила я, хотя самой в это мало верилось. Но нужно же было хоть как-то оправдать парня в своих глазах?
– Что? Осознанный выбор? Ты точно не знакома с его семьей. Его родители давно уже все за него решили. Они никогда ему не позволят сделать чего-то выходящего за рамки сана.
– Так ты сама ответила на свой вопрос. Ему не позволяют, хотя впечатление забитого мальчика на коротком поводке он не производит, – проговорила я, все-таки решившись, взглянула на него открыто.
В этот самый момент наши взгляды встретились, в каждом из которых было лишь любопытство. Нескольких секунд вполне хватило. Я опустила взгляд первой, хотя и продолжала наблюдать за ним боковым зрением.
– Вот именно, что не похож, – вздохнула Моник, – Не понимаю я его. Неужели, он действительно настолько верит в Бога, что не может заниматься сексом? Это же не нормально. Я вот, тоже верю в существование Бога, но парень-то у меня при этом есть? – продолжала бормотать Моник. Я не прислушивалась к ней, но в силу своей природы слышала все.
Мне стоило немного прислушаться, и спокойно смогла бы подслушать разговор Маркуса с соседом. Однако, мама привила мне манеры, которые не позволяли так поступить. Мама всегда говорила мне: «Твои способности даны тебе Господом для того, чтобы защищать людей от зла, а не для того чтобы шпионить за ними»! Я была полностью с ней согласна, но сейчас мне впервые захотелось нарушить это негласное правило.
– А тебе и не понять. Он готовиться к службе Господу, а ты… – я не стала заканчивать фразу, ибо подтекст навивал на грусть. Моник не нашла ничего ответить, и я наконец-то вздохнула с облегчением. Вскоре и занятие было окончено.