Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
С такой Дэвиду Уэббу не справиться. А это значит, что на сцене вместо него появится Джейсон Борн.
Боже, это же безумие! Мо Панов снова посоветовал тому, кто был для него лишь Уэббом и никем иным, прогуляться по берегу моря, а этот Уэбб — тот, которого знал Моррис, — перевоплотился сейчас в Джейсона Борна, чтобы взглянуть его глазами на суть происходящего и принять решение, типичное для этого субъекта. Говоря иначе, Уэбб должен был подавить в себе одну сторону своей натуры, а другой предоставить свободу проявлять Себя в полной мере.
Как ни странно, в этом не было ничего невозможного или чего-то такого, что могло бы травмировать душу Уэбба. А все
Джейсон Борнговорил Уэббу: «Она сокровище, которого лишили тебя! Верни же ее назад!»
«Нет, она не сокровище, — возражал тот, — она моя жизнь!»
Джейсон Борн:«Тогда отбрось все условности! Разыщи ее и приведи назад, в свой дом!»
Дэвид Уэбб:«Я не знаю, как это сделать. Помоги мне!»
Джейсон Борн:«Следуй по моим стопам. Воспользуйся всем тем, чему научился ты у меня. Ты отлично владеешь оружием, с которым не расставался в течение нескольких лет. Ты был лучшим в отряде „Медуза“, почему и организовали слежку за тобой. Ты не только обучал других искуснейшим приемам ведения боя, но и сам применял их при случае. Что и позволило тебе выжить».
Слежка.
Слово простое. А выражает оно невероятно сложную систему наблюдения…
Уэбб спустился со скалы, добрался по малохоженой тропинке до улицы и направился к своему дому, угнетающе пустому теперь. По дороге в его памяти промелькнуло одно имя и исчезло, чтобы тут же возвратиться назад. Лицо человека, носившего это имя, постепенно обрело зримые очертания, что не доставило особой радости Дэвиду, испытывавшему по отношению к этому типу чувство глубокой неприязни.
Этот субъект, Александр Конклин, дважды пытался убить Уэбба и каждый раз был близок к успеху. Однако, как следовало из рассказов Дэвида, из его многочисленных откровений во время бесед с Мо Пановым, с которым он делился даже тем, что помнил крайне смутно, Алекс Конклин, находившийся тогда в Камбодже, был близким другом сотрудника международного отдела Уэбба, его жены Тхай и их детей. Когда же с небес обрушилась смерть, окрасившая реку кровью, и Дэвид, охваченный яростью, бросился в Сайгон, то это он, его приятель из Центрального разведывательного управления Алекс Конклин, отыскал ему местечко в одном полулегальном формировании — отряде под названием «Медуза».
«Если ты выдержишь испытание джунглями, то станешь для них человеком нужным. И помни: ни на мгновение не спускай с них глаз, наблюдай за ними, за каждым сукиным сыном!»
Уэбб вспомнил сейчас эти слова и, главное, — то, что произнес их Александр Конклин.
С честью пройдя в джунглях через жестокие испытания, Уэбб получил кличку Дельта — по названию одной из букв греческого алфавита: никакого другого имени ему не положено было иметь. Затем, после окончания войны, Дельта стал Каином. Это был вызов, брошенный террористу Карлосу, задавшемуся целью уничтожить Каина. Убийца по имени Каин, выведенный на сцену организацией «Тредстоун», располагавшейся в Нью-Йорке на Семьдесят первой улице, должен был схватить Шакала.
Тогда-то, когда Уэбб разыгрывал роль Каина, который, как знал весь преступный мир Европы, был известен в Азии под именем Джейсон Борн, Конклин и предал своего друга. Если бы Алекс верил в Уэбба, многое могло бы пойти по-другому. Но он не желал никому верить. И в значительной мере повинен в том был его горький жизненный опыт. Считая себя несчастным страдальцем и посему негодуя на весь белый свет, Алекс охотно внимал всему, что говорилось плохого о его друге, и не ставил никогда услышанное им под сомнение. Подобное отношение к Уэббу определялось в значительной степени ущемленным чувством собственного достоинства, заставлявшим его убеждать себя в том, что он лучше старого друга.
Надо признать, что Конклин имел основание обижаться на судьбу, хотя Дэвид тут, понятно, был ни при чем. Когда Алекс служил в «Медузе», его ногу раздробило миной, и блестящей карьере полевого командира пришел конец. Охромев, он вынужден был покинуть поле битвы, где прежде крепла его боевая слава, которая могла бы вознести отважного бойца на те ступени служебной лестницы, где находились люди, подобные Аллену Даллесу. [27] Искусством же бюрократического ближнего боя, которое требуется в Лэнгли, Конклин не владел. В результате он сник и, еще недавно блестящий тактик, наблюдал безучастно за посредственностями, обходившими его по службе. К его советам прибегали только тайно, поскольку командир «Медузы», человек опасный, не проявлял к нему особой симпатии и старался держаться от него как можно дальше.
27
Даллес Аллен Уэлш (1893–1969) — директор Центрального разведывательного управления в США в 1953–1961 годах.
Прошло два года вынужденного бездействия, когда один тип, известный под кличкой Монах, искусный организатор тайных акций, разыскал Алекса, поскольку для выполнения чрезвычайной важности задания выбрали некоего Дэвида Уэбба, а Конклин знал его с давних пор. Вскоре после этого было создано учреждение, названное «Тредстоун», точнее — «Тредстоун-71», поскольку находилось оно, как говорилось выше, на Семьдесят первой улице. Джейсон Борн стал его детищем, а Карлос — он же Шакал — мишенью. В течение тридцати двух месяцев Конклин ведал наисекретнейшей операцией, а затем все рухнуло из-за исчезновения Джейсона Борна и не санкционированного высшим руководством снятия со счета «Тредстоун» в одном из цюрихских банков солидной суммы в пять с лишним миллионов долларов.
Не имея никаких достоверных сведений, Конклин предположил самое худшее. Ставший уже легендой Борн, решил он, дезертировал. По-видимому, ему опостылела нелегкая, полная смертельных опасностей жизнь тайного агента, и он поддался искушению положить себе в карман более пяти миллионов долларов и выйти из игры. Человек-хамелеон — строго засекреченный специалист со всесторонней подготовкой, способный без особых усилий менять свой внешний облик и жизненный уклад, — мог запросто спрятать концы в воду и бесследно исчезнуть.
По мнению хромого Александра Конклина, Уэбб не только совершил предательство, но и обманул его лично, что было воспринято им как оскорбление.
Судьба жестоко обошлась с Алексом. Из-за протеза ноги, который, несмотря на все старания хирургов, ему придется волочить до конца дней своих, он стал инвалидом. Блестящая в прошлом карьера была безнадежна загублена. В личной жизни — беспросветное одиночество, этот удел всех, кто беззаветно служит идолу в облике секретных служб, не привыкших отвечать взаимностью на преданность им. Оценивая пройденный путь и выпавшие на его долю мытарства, он не мог признать за кем бы то ни было право на дезертирство. Разве кто-нибудь отдал столько, сколько он, их общему делу?