Презент для незнакомки
Шрифт:
Полоса неудач Светы началась с того, что сдохла собака. Затем начались неприятности на работе у мужа. Его подставили с какими-то фальшивыми драгоценностями, а затем его со Светой уволили. Семейная жизнь безработной пары оказалась не сахарной, и, муж сначала запил, а затем решил выгнать Свету из дому. Ей не оставалось ничего другого, как собирать чемоданы и, мысленно прощаться с Москвой, поскольку родом она была то ли из Серпухова, то ли из Подольска, в общем, откуда-то из Подмосковья.
Я не мог не отметить, что одновременно решить проблемы трудоустройства, прописки и семьи можно лишь с помощью холостого банкира, а поэтому, в ожидании лучшей доли не
Светлана действительно была не прочь выпить со мой, но зайти ко мне наотрез отказалась, ссылаясь на то, что конфликты с мужем переросли в отвращение ко всем мужчинам. Уверенный в том, что о подобном отвращении можно будет забыть после двух рюмок, я предложил выпить прямо в Сокольниках, предварительно посетив ближайший найтшоп. Имевшейся у меня наличности хватило как на бутылку марочного коньяка, так и на плитку шоколада с парой одноразовых стаканов.
Прохлада и свежий воздух Сокольников после раскаленного асфальта дарили умиротворенное ощущение, как спокойствия и благодати, так и наплевательского отношения к суете — главного атрибута цивилизации. Светлана тоже забыла о своих проблемах, погрузившись в воспоминания о своей собаке, вначале захотела побродить по тем же самым тропинкам, где её выгуливала, а затем посидеть на поваленной березе, вокруг которой когда-то любил играть её пес. Мне тоже понравилось это поваленное дерево. На её широком стволе устойчиво встали бутылка и стаканы, расстелилась фольга дольками шоколада.
Возможно, Светлана понимала меня без слов, так как произносить никаких тостов не потребовалось. И когда мы перевалили через полбутылочный рубеж, наступило абсолютное МОЛЧАНИЕ, которое, как известно, обязательно заполняется или страхом или сексом. Ведь дети боятся монстров из страшных сказок из-за того, что в их возрасте очень мало секса. А поскольку я уже давно не верил в реальность Бармалея и его коллег, то с силой прижал Свету к себе. Несколько секунд я ощущал её ответные объятья, погрузившись в парализующую остроту её поцелуя.
Вдруг что-то тяжелое навалилось мне на плечо и, если бы я резко не отскочил, мой позвоночник переломился, как хрупкая тростинка.
Рядом со Светой стоял неимоверных размеров толстяк с противной обрюзгшей рожей. Такого я бы и с разбегу не смог бы свалить с ног и, поэтому решил вывернуть ему руку. Но он, не обращая на меня внимания, повернулся ко мне широкой спиной, словно угадав мой замысел, протянул руки к Светлане:
— Хватит, пошли домой.
— Это мой муж, — промямлила Света.
— Выпейте с нами. — В свою очередь промямлил я, протягивая ему стакан.
— Я не пью, — буркнул толстяк, помогая супруге встать.
Не задумываясь о причинах своего бездействия, связанных то ли с габаритами толстяка, то ли с законным приоритетом мужей в подобных ситуациях, я долго неподвижно стоял со стаканом в руке, глядя на удалявшуюся пару. А коньяк был действительно прекрасен, относясь к тем редким сортам, у которых вкус, дистанцируясь от крепости, ассоциировался с каким-то изысканным, лишенным приторности мармеладом, а запах, не сводясь ни к цветам, ни к ягодам, ни к фруктам уводил сознание к какому-то внеземному, космическому источнику.
Из состояния прострации меня вывело громкое шуршание фольги. Рыжий щенок, поглотив весь шоколад, вылизывал упаковку.
— Беточка! Прекрати немедленно! — Грозный окрик хозяйки перешел в смущенное, — Ой, здрасте!
— Здравствуй, Мариночка. Выпьешь со мной? — На какой-то миг я поверил в продолжение банкета.
— Нет, что Вы, я не пью, — Марина повернулась и ушла. Щенок помчался за ней.
Глядя на стройную фигуру и изящную, быструю походку, я чувствовал себя старым пьянчужкой, не способным угнаться за молодыми девушками. А женщин постарше уводили от меня их мужья.
В тот вечер мне всё-таки не довелось умереть от тоски из-за проходившего мимо Группенфюрера. Моя грустная физиономия и распечатанная бутылка подвигнули его на монолог о несовместимости одиночества и алкоголя, после которого последовало приглашение на мероприятие, которое он в тот вечер собирался организовать.
Я любил эти пирушки, на которых мне всегда было весело, и в то же время память никогда не могла отделить одну вечеринку от другой. В сознании они сливались в какую-то одну, проходящую через всю жизнь. Однажды, один здоровый парень после изрядной дозы спиртного не мог пошевелить ни рукой, ни ногой и оттого получил прозвище «Московская Недвижимость». И сколько бы я не напрягал память, так и не смог вспомнить, было ли это в этом году, а может быть в прошлом или в позапрошлом, а то и вообще, в каком-то ином мифологическом времени, будто бы та пьянка была не реальным событием, а мифом, доставшимся от незапамятных эпох.
Недели через две-три я вновь встретил Светлану, с радостью поведавшую мне о том, что дела у её мужа пошли на лад. В начале он с помощью лазерного принтера делал из пластика фальшивые печати, а затем из такого же пластика освоил производство вкладышей в пробки для колы с логотипами выигрышей. Получив с помощью своих изделий несколько путевок на экзотические курорты, он основал тур-фирму. Но самым примечательным было то, что, начиная с того вечера в Сокольниках, он стал очень заботлив и внимателен к Светлане, за что она очень меня благодарила.
А причем здесь я?
Неизвестно от кого и каким путем, но однажды я подцепил вирус тоски. Как инфицированного гриппом может надолго свалить малейший сквозняк, так и для зараженного тоской любой пустяк может оказаться роковым.
Ленка на три месяца уехала в Италию. Я знал, что ревновать ко всем итальянцам сразу было бесполезно, да и недостаточно, поскольку кроме них там полным полно заезжих туристов и контрабандистов, а также эмигрантов всех волн и поколений. Но я также знал о силе эффекта, который она производила на мужчин всех возрастов. Конечно же, после её посещения Апеннин, никто на Земле уже не поверит в непорочность Папы Римского. Но дело было не в Ленке, а во мне. Тоскливо было настолько, что даже не хотелось идти в парк. А если летом несколько дней не зайти в Сокольники, то начинается такая тоска, которую не выражают слова, а лишь протяжный звериный вой.
Борьба с тоской выявила острую потребность в смене обстановки, а при моей зарплате это можно было сделать только путем самоубийства. Поэтому я уволился из университета и принялся искать новую работу, что оказалось занятием не только тоскливым, но и бесполезным. Казавшийся вечным тройственный союз между тоской, безработицей и мной разорвался, когда позвонил один знакомый, с которым я однажды ездил в командировку, и сообщил, что встречался с человеком, открывшим новую фирму и заинтересовавшегося моими анкетными данными.