Прежде, чем их повесят
Шрифт:
У дверей зала Глокта остановился — перевел дыхание, подождал, пока утихнет боль в ноге, облизал пустые десны.
— Давай мешок.
Иней протянул то, что просили, и, упершись белой рукой в дверь, пробормотал:
— Готофы?
«Как никогда!»
— Открывай.
Генерал Виссбрук прямой, как столб, нервно хрустел пальцами, над высоким воротником накрахмаленного мундира слегка нависали щеки. Корстен дан Вюрмс пытался изображать невозмутимость, но выдавал свое беспокойство тем, что постоянно облизывал губы. Магистр Эйдер сидела выпрямившись,
«Быстро она нашла замену пожертвованным драгоценностям».
Лишь один из присутствующих в зале не выказывал ни малейших признаков беспокойства — Никомо Коска. Скрестив руки на черном нагруднике, стириец с беспечным видом подпирал стену за спиной нанимательницы. На одном бедре у него висел меч, на другом — длинный кинжал.
— А он что здесь делает?
— Этот вопрос касается всех жителей города, — спокойно ответила Эйдер. — Вы не можете принимать столь важное решение в одиночку.
— И Коска должен позаботиться о том, чтобы вы получили нужный ответ. Так?
Наемник пожал плечами и принялся рассматривать свои грязные ногти.
— А как же приказ, подписанный двенадцатью членами закрытого совета?
— Документ не спасет нас от мести императора, если гурки захватят город.
— Понимаю… Значит, вы намерены бросить вызов мне? Архилектору? Королю?
— Я намерена выслушать гуркского посланника и все обдумать.
— Прекрасно. — Глокта шагнул к столу и перевернул мешок. — Слушайте!
Из мешка с глухим стуком выпала голова Шаббеда аль Излика Бурая. Его лицо выражало лишь бессилие, открытые глаза смотрели в разные стороны, изо рта свешивался кончик языка. Голова неуклюже прокатилась вдоль великолепного стола и замерла лицом вверх перед генералом Виссбруком; на сияющем полированном дереве осталась волнистая цепочка кровавых пятен.
«Слегка театрально, зато как драматично — согласитесь же, — мысленно обратился к присутствующим Глокта. — Ни у кого не должно остаться сомнений относительно моих полномочий».
Виссбрук ошеломленно таращился на лежащую перед ним окровавленную голову, его челюсть медленно отвисала все ниже и ниже. Он с грохотом подскочил с кресла и, пятясь от стола, дрожащим пальцем указал на Глокту.
— Вы сумасшедший! Сумасшедший! Никого не пощадят в Дагоске! Ни единого человека! Ни мужчин, ни женщин, ни детей! Если город падет, надеяться не на что!
Глокта улыбнулся беззубой улыбкой.
— Тогда я предлагаю каждому из вас со всем усердием позаботиться о том, чтобы город не пал. — Он взглянул на Корстена дан Вюрмса. — Или уже слишком поздно? Или вы уже продали город гуркам и пути назад нет?
Глаза Вюрмса забегали: взглянули на дверь, на Коску, на перепуганного генерала Виссбрука, на зловеще возвышающегося в углу Инея и, наконец, на магистра Эйдер, по-прежнему собранную и невозмутимую.
«Вот заговор и вышел из тени».
— Он знает! — завопил Вюрмс, толкнул назад кресло
— Очевидно, знает.
— Так сделайте что-нибудь, черт побери!
— Уже сделала, — ответила Эйдер. — К настоящему моменту люди Коски вот-вот захватят крепостные стены, опустят мост и откроют гуркам ворота. В их руках доки, Великий храм и даже Цитадель. — Из-за дверей донесся отдаленный грохот. — Думаю, их шаги по коридору мы и слышим. Наставник Глокта, мне очень жаль. Правда. Вы сделали все, что только мог пожелать его преосвященство, — и даже больше… Но сейчас город наводнят гурки. Как видите, дальнейшее сопротивление бессмысленно.
Глокта поднял взгляд на Коску и медленно спросил:
— Могу я возразить?
Стириец со слабой улыбкой учтиво поклонился.
— Очень любезно с вашей стороны, — отозвался инквизитор. — Досадно вас разочаровывать, но ворота по-прежнему в руках хаддиша Кадии и преданных ему священнослужителей. Он сказал, что впустит гурков… как же он выразился? А! «Только если прикажет сам Господь». У вас намечен божественный визит? — По лицу Эйдер стало ясно: не намечен. — А Цитадель в руках инквизиции — во имя безопасности верных слуг его величества, разумеется. Вы слышали шаги моих практиков. Что касается наемников мастера Коски…
— Расставлены по стенам, наставник, как приказано! — Щелкнув каблуками, Коска отдал честь по всей форме. — Готовы отразить атаку гурков. — Он улыбнулся магистру гидьдии торговцев пряностями. — Простите, что покидаю вас в столь сложное время, магистр, но я получил более выгодное предложение, вы же понимаете…
Повисла гробовая тишина. Даже если бы Виссбрука поразила молния, вряд ли бы он выглядел более ошарашенным. Дико озираясь, Вюрмс отступил назад, и практик Иней сделал широкий шаг в его сторону. Магистр Эйдер смертельно побледнела.
«Итак, погоня окончена, лисы загнаны».
— Едва ли есть чему удивляться. — Глокта, откинувшись, поудобнее устроился в кресле. — Вероломство Никомо Коски уже стало притчей во языцех. На всем Земном Круге не сыщется государство, где он не предал бы нанимателя.
Стириец вновь с улыбкой поклонился.
— Меня удивляет не вероломство Коски, — глухо проронила Эйдер, — а ваше богатство. Откуда у вас деньги?
Глокта ухмыльнулся.
— Мир полон чудес!
— Ах ты сука, мать твою!.. — взвизгнул сын губернатора, хватаясь за шпагу, но вытащить ее не успел — белый кулак Инея врезался ему в челюсть, и бездыханное тело отлетело к стене.
Почти в тот же миг двери с грохотом распахнулись, и в зал с оружием наготове ворвалась Витари с полудюжиной практиков.
— Все в порядке? — спросила она.
— Мы уже заканчиваем. Иней, будь добр, убери хлам.
Альбинос схватил Вюрмса за лодыжку и поволок его по полу прочь из зала. Эйдер молча смотрела, как ничего не выражающее лицо сына губернатора скользит по плитке, затем перевела взгляд на Глокту.
— И что теперь?
— Теперь — камеры.
— А потом?
— Потом — посмотрим.