Прежде чем я умру
Шрифт:
Они превращались в героев чаепития из «Алисы в стране чудес», особенно когда бабушка начинала рассказывать новые идеи для своих романов, изобилуя подробностями приключений влюбленных.
Семилетний Лука сидел на своем стуле, на мягкой подушке, держа в руках большую чашку с чаем и весело смеялся: бабушка всегда умела рассказать такое, от чего Лу хватался за живот и не мог остановить приступ смеха. После чаепития, Ветту оставляли одну делать записи в блокноте.
«Я садился на качели, когда-то построенные дедушкой для мамы, и мы с ней раскачивались». Качели были с широкой деревянной доской-сидением, а по
Ветта была очень привлекательной и энергичной для своих лет женщиной. Внешне, ей никак нельзя было дать больше пятидесяти. Подобно герцогине, она являла собой эталон изысканности и шарма. У нее даже была английская привычка три раза в день пить чай с сэндвичами. На ее светлой кухне всегда чувствовался аромат свежей выпечки, а в шкафчике всегда можно было обнаружить множество сортов чая.
Она зарабатывала сочинением женских романов, имеющих большую популярность и издающихся не только в Украине, но и в Европе. Именно бабушка убедила внука продолжить его писать свои «Заметки». Так же, она всегда напоминала, что у них творческая семья и грех не развивать литературные таланты. Ветта всегда приветствовала новые идеи и с детства привела Луке такую же тягу к знаниям, как и собственной дочери.
Мать никогда не рассказывала сыну о том, как познакомилась с его отцом, и бабушка, наделенная даром рассказчицы, поведала о «страсти» двух влюбленных так, словно это был ее очередной шедевр любовной прозы.
В период молодости и обучения в Брюссельском университете, мать Луки влюбилась в некоего Луцио Лазаря. Это был привлекательный художник и архитектор. Со временем его творчество пошло в гору и принесло ощутимый доход, благодаря которому мужчина стал хозяином нескольких картинных галерей в Европе. Зять сразу понравился Ветте, она приняла его как родного сына, особенно с учетом того, что Луцио рассказывал о том, как вырос сиротой и всего в этой жизни добился сам.
Пара прожила вместе несколько счастливых лет, но после рождения сына, Луцио странным образом стал отдаляться от семьи и вскоре, не желая обременять творческую натуру мужа, мать Луки настояла на разводе. Расставшись хорошими друзьями, мужчина никогда не забывал о своем сыне и бывшей жене. Лука никогда и ни в чем не нуждался, а на его личный счет переводились огромные суммы алиментов.
Оба родителя были приверженцами раннего образования, и в свои двадцать два года Лука отлично говорил на английском, итальянском языках, а благодаря бабушке немного и по-французски.
Выключив ноутбук, Лу посмотрел на часы — 3:35. Встав с насиженного места, он поплелся в кухню и остановился перед календарем: «Как быстро летит время, и ведь так всегда…», — переставил дату на 8 июля.
На стене висела небольшая рамка с фотографией: на ней были изображены пятилетний Лу и его мама. Молодая женщина сидела за кофейным столиком, а рядом с ней стоял сын со счастливой улыбкой на лице и блестящими, черными волосами, которые забавно торчали в разные стороны.
— Спокойной ночи, мама…
Запахи еды, витавшие по квартире с самого утра, заставили Яна проснуться. Еще несколько минут он лежал на диване, смотря в потолок и вспоминая, где он и кто сейчас шумит в квартире. Конечно же, это была Анжелика. Отлично выспавшаяся и бодрая, женщина готовила с самого утра завтрак, приговаривая:
— Какой он высокий! Почти два метра ростом, а какой красавчик, — причмокнула губами, — Я готова утонуть в его голубых… — она задумалась, — или серых глазах? Да неважно! — довольно захихикала, прикладывая ладони к горящим от смущения щекам.
Все это, Ян, конечно же, отлично услышал, но не придал значения. Ангел жил столько веков, что перестал чему-либо удивляться, женщины всегда были очарованы им.
Взлохматив волосы на макушке, медленно потянулся и, широко зевнув, встал с дивана: «Надеюсь, она приготовила что-то очень вкусное…» — из-за закрытой двери Ян не мог увидеть приготовленные блюда. Поэтому, накинув на обнаженный торс, широкую футболку с ромбовидным вырезом, прошлепал по чистому паркету в гостиную-кухню. Здесь Анжелика колдовала над плитой, поддевая деревянной лопаткой пышный омлет с ветчиной и помидорами. На столе красовалась горка блинчиков, мисочка нарезанного фруктового салата и большой кофейник. Тихонько сев на табурет, Ян подтянул одну ногу под себя и поправил задравшуюся штанину спортивных штанов на щиколотке. Хозяйка его даже не заметила, она напевала себе под нос песню про любовь, и, когда повернулась со сковородкой в руке к столу, нервно вздрогнула:
— Ой, а я и не слышала, что ты проснулся? — ее алые губы расплылись в улыбке, — Вот, приготовила разной вкуснятины! — выложила омлет в глубокую тарелку и поставила сковородку на плиту.
Ян принюхался и в животе громко заурчало:
— Спасибо… — сдержанно поблагодарил он.
Взяв вилку и положив себе часть омлета, Ян добавил горошка и принялся за еду. Анжелика хотела было тоже сесть, но, спохватившись, всплеснула руками:
— Вот я хороша, а про брынзу и овощи совсем забыла! — достала из холодильника коробочку сербской брынзы и нарезанные огурцы с помидорами:
— Кушай птенчик, а то ты такой хуууденький, — засюсюкала женщина, наливая себе и Яну кофе.
— У меня высокий метаболизм, я не полнею, — отчеканил ангел, пережевывая омлет, — и я жилистый! — более дружелюбно добавил он, натыкая на вилку кусочек брынзы. Анжелика сделала глоток кофе и мечтательно взглянула на прическу Яна:
— Цвет спелой пшеницы, и так забавно вчера на макушке торчали! — нежно сказала она, — если что, у меня в ванной стоит лак и пенка для волос… — предложила хозяйка.
Ангел чуть не подавился своим кофе, который неприятно обжег язык:
— Кхм… спасибо, но я не пользуюсь средствами для укладки… — немного смутился, — Само как-то… укладывается…
После сытного завтрака, Ян вышел на балкон покурить: «Ну и женщина! Сколько же в ней нерастраченной любви и заботы. Своих бы детей могла завести…», он щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся, блаженно выдохнув из легких густой дым. «Однако, давно я не ел с таким удовольствием», — признался самому себе Ян. Брынзу и овощи он любил. «Да и такой вкусный кофе в последний раз пил в Черногории, наверное».