Презумпция смерти
Шрифт:
Ника подумала и сказала:
– Тимур бы задумался ровно на одну секунду, и выпалил что-нибудь вроде: «Куда людоеды девают руки, когда едят воздушную кукурузу? Никуда! Руки они съедают вначале». Ну, или что-нибудь посмешнее.
Лера улыбнулась:
– Видели бы вы, какие девушки были на панихиде! Семь лет прошло, а я до сих пор не могу забыть. Все стоят вокруг этого гроба, мнутся, как дураки. Вдруг входит, такая… сама – во, и каблуки – во! На голову выше всех, прическа… да там одни волосы на тыщу долларов. С темно-красными розами. Кладет цветы на гроб и молча уходит. Через три минуты сцена повторяется
Осипов поднял бровь:
– Гроб… А зачем там был гроб? Разве…
Сергей поднял дымящуюся сигарету:
– Все правильно. Тела не было. Но так решил его дядя, чтобы был гроб. Видел бы ты этот гроб – как будто Тимур сам себе выбирал, самый роскошный. Этот гроб и закопали… А я слышал, что в таких случаях экономят – гроб не покупают, а арендуют для панихиды. Место на кладбище берут на основании свидетельства о смерти, но могилу не роют, а сразу ставят памятник. Такая хрень. А Тимура действительно объявили умершим по определению. Еще помнишь юриспруденцию, Гражданский кодекс?
– Эта, как ее?.. Презумпция смерти?
– Точно. Это чертово землетрясение случилось в пригороде Лос-Анджелеса семнадцатого января, ранним утром. Тимур должен был в это время ехать на машине в Лас-Вегас, но не доехал, какие-то черти занесли его именно в тот городок, который тогда и оказался в эпицентре бедствия. Он заночевал в мотеле, который почти целиком ушел на сотню метров под землю. Здание даже не стали раскапывать. Респешен каким-то чудом остался на поверхности, число погибших, как и их имена, устанавливали по книге регистрации гостей. Собственно, и все. Если бы не стихийное бедствие, на объявление умершим потребовалось бы пять лет. А если бы там была война, то нужно было бы ждать два года после окончания военных действий. Но раз войны не было, а обстоятельства предполагают смерть от несчастного случая или опасных обстоятельств, достаточно шести месяцев. Причем датой смерти в этом случае считается не дата вступления в силу решения суда, а именно наиболее вероятная дата смерти. Например, стихийного бедствия, в данном случае – землетрясения. Так что на памятнике написали «17 января 1994 года». Это на Хованском. Представляешь, вокруг июльские могилы, и он там – январский. Ну, в общем, все как обычно, в стиле Тимура.
Осипов подумал:
– Я слышал, что его отец…
– Да, сердце, – подтвердила Ника. – Тогда же, в январе. Подвирный полгода ждал объявления Тимура умершим по презумпции смерти, чтобы получить по закону всю собственность Журавлевых.
У Осипова отвалилась челюсть:
– Какой Подвирный?
– Ну, дядя Тимура, а что такое? – удивилась Ника.
– Тот самый Петрович?
– Да. Ты его знаешь?
– Если это Олег Петрович Подвирный…
– Именно он.
– … То я знаю его очень хорошо. Его инициалами названа фирма POP Electronics. Это ведь и есть мой босс.
Часть IV. Свободное падение
Глава 13
– Как правильно читается ваше имя, сэр? – спросил ночной менеджер мотеля. – Журавл ье ф ? Откуда Вы?
– Я из России, – ответил Тимур.
– Из России? Хм, ого! Из… Москвы?
– Да.
– Должно быть, вы проделали долгий путь.
– Разумеется. Приземлился часов пять назад в Лос-Анджелесе.
– И как долго вы летели?
– Наверно, двенадцать часов. Я планировал сразу отправиться в Вегас, но, похоже, немного заблудился, ну и решил переждать ночь у вас.
– Правильно сделали. Утром выезжайте на сто первое – это ближайшее к нам шоссе, и самое удобное для вас. Оттуда на десятое, а потом – на пятнадцатое… Знаете Тома Петти, певца?
– Ну а как же, конечно! «Последний танец Мэри Джейн», да?
– О да! А в песне «Свободное падение» он поет: «Долог день в Реседе, черед двор шоссе…» Приврал, конечно, через наш город шоссе не проходит. Но не такое уж тут у нас захолустье! Видели фильм «Терминатор-2»? Так вот, его снимали именно здесь!
С ума сойти, это же историческое место! Не зря я сюда заехал, подумал Тимур. Расскажу ребятам, что был на месте съемок «Терминатора-2» – они меня загрызут от зависти.
– Припарковались на стоянке во дворе мотеля? – спросил менеджер. – Правильно сделали, что не принесли сюда свои вещи – гораздо ближе будет перенести их в комнату прямо из автомобиля.
– А есть у вас тут, где перекусить? – поинтересовался Тимур.
– У нас только машина для льда и автомат с газировкой, но ближайшее ночное кафе через два квартала, – сообщил менеджер. – День прибытия ставим шестнадцатое января, убытие семнадцатого, платите за одну ночь. Расплатитесь вперед?.. Спасибо, сэр, вот ваша квитанция. Хотите, я позвоню для вас в ваш отель в Лас-Вегасе, чтобы перенести бронь на завтра?
Тимур вошел в почти пустое кафе (звякнули колокольчики), и понял, что именно здесь он и мечтал побывать всю жизнь. Это было как раз такое место, какое он не раз видел в американских фильмах – «автобусные сиденья», мебель с металлической окантовкой, джук-бокс в углу и пинбол у стенки. У стойки было всего три стула, и, заняв крайний, Тимур принялся листать меню, на каждой странице которого были аппетитно изображены всевозможные яичницы.
– Добрый вечер, сэр. Я могу вам помочь?
– Да, пожалуйста, вот это…
Не утруждая себя выбором яичницы, в ответ на вопрос хозяина Тимур ткнул пальцем в первую попавшуюся картинку.
– Прекрасный выбор, сэр! Тосты?
– Да, конечно.
– Что-нибудь выпьете?
Помешает ли мне бутылка-другая пива доехать до мотеля? Тимур решил, что не помешает.
– «Бадвайзер», пожалуйста.
– Спасибо, сэр. Ваше блюдо будет готово через десять минут.
Отлично. Да просто превосходно, подумал Тимур, сделав несколько глотков пива.
Лучше, чем даже можно было себе представить, решил он, когда на столе появилась яичница.
Звякнули колокольчики, и в кафе вошла симпатичная высокая шатенка с прической-каре, неброско одетая и ненакрашенная. Она прошла прямо к стойке, хлопнула свой рюкзачок на ближайший к Тимуру стул, и, горестно усевшись на последнее свободное место, сказала в пустоту:
– Можно мне большой капучино с собой, пожалуйста?
И добавила негромко, но отчетливо и с выражением. По-русски:
– Б.. дь!
– Ты извини, я не хотела никого шокировать. Я не ожидала, что тут сидит русский. Да ты и на русского-то не похож ни капельки, – сказал Инга. – Я решила, ты латинос.