Причалы любви. Книга первая
Шрифт:
Вечер угасал и переходил в ночь. По подвесному мосту быстро шел какой-то человек. Все это Славик отмечал краешком сознания, а сам теперь был далеко, в городе, где остались его дом, институт, Надечка Дулина и Светлана с Варей. Человек сбежал с моста и направился к Славику. Вершина сопки, за которой скрылось солнце, отливала красной медью.
– Это вы новый доктор? – Перед Славиком стоял высокий темноволосый парень в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами.
– Да… А что такое? – приподнялся Славик.
– Давай знакомиться, – сразу же перешел на «ты» парень и протянул руку. – Участковый Валерий Груздинский.
– Груздинский! – обрадовался Вячеслав. – Очень рад. Мне о вас много говорили.
– Давай на «ты», а? – поморщился Груздинский и неожиданно рассмеялся. – Уж если поссоримся, тогда на «вы» перейдем. Идет?
– Идет, – легко засмеялся Славик.
– Так что тебе говорили обо мне?
С первого взгляда Груздинский понравился Славику. Как-то легче и увереннее почувствовал он себя рядом с ним. Было в нем что-то мужественное, открытое, благородное даже, и он невольно вызывал симпатию к себе.
– Да разное, – уклончиво ответил Славик.
– Анна Тихоновна?
– Как ты угадал? – удивился Славик.
Груздинский удовлетворенно засмеялся.
– Не советовала дружить?
– Да, – растерянно ответил Славик.
– И не посоветует, – нахмурился Груздинский. – Я ведь в отпуске был, а то бы давно к тебе нагрянул, пока они тебя к рукам не прибрали. Много уже наколбасил?
– Как это? – Славик ничего не понимал.
– У Охотникова что-нибудь просил?
– Да, – Славик в очередной раз поразился проницательности Груздинского.
– А что просил-то?
– Вкладыши, резину для машины и винт для лодочного мотора.
– Дал, конечно?
– Конечно, – оживился Славик. – Я даже и не просил особенно…
– Ну еще бы! – поморщился Груздинский и внимательно посмотрел на Славика.
– Теперь машина «Скорой помощи» у нас на ходу, – похвалился Славик.
Груздинский закурил и неожиданно переменил разговор:
– Ты женат?
– Нет…
– Надолго к нам?
– Я? Да…
– Значит, ненадолго, – нахмурился Груздинский, отвернулся и вроде бы сразу потерял интерес к Славику.
– А почему ты так решил? – обиделся Славик.
– Бегут от нас заведующие, – усмехнулся Груздинский. – Год покрутятся – и деру…
– Почему бегут? – насторожился Славик.
– Скучно у нас. Без театра, клиник, перспектив… Наверное, поэтому.
– Для врача это не причины, – гордо объявил Славик, – он должен быть всюду, где живут люди.
– Это ты верно сказал, а только через год другое запоешь. Впрочем, извини, – торопливо буркнул Груздинский, – расстроил ты меня…
Славик оторопел.
– Я?! Да чем же?
– А тем, – раздосадованно глянул на Славика Груздинский, – что у Охотникова эти дурацкие вкладыши попросил.
– Но… Что же тут плохого? Я попросил, он дал. Вот и все. – Славик начинал сердиться и даже подумал, что Груздинский и в самом деле человек со странностями. «Лезет не в свои сани», – как заметила Анна Тихоновна.
– Да пойми ты, – в свою очередь обозлился и Груздинский, – случится производственная травма, а он тебя попросит оформить как бытовую. Откажешь? В мастерских у них полнейшая антисанитария. Ты на это акт составишь? Вот тебе и вкладыши. Мужик он деловой, ничего не скажу, лесопункт на ноги поставил, а вот на людей ему плевать! Третий год в мастерских душевую строит, вентиляторы устанавливает… А территория? Ты хоть там побывал?
– Нет, – Славик был убит, что называется, наповал.
– То-то же… Думаешь, врач – это чирей вскрыть, микстуру прописать? Тогда бы и я только с бандитами боролся… Вот поэтому Анна Тихоновна и не советует тебе со мной дружить.
– А она-то при чем?
При том, Славик, при том. Но об этом позже… Тебе у нас-то хотя бы нравится?
– Нравится, – рассеянно ответил Славик, мучительно соображая, что же такое могла сделать Анна Тихоновна.
– Это хорошо, – Груздинский поднялся, – мне пора. Я ведь только сегодня из отпуска. Дома еще толком не был…
Кажется, он заметил растерянность Славика Сергеева, поэтому вдруг тронул его за плечо и подмигнул:
– Ничего, доктор, не тушуйся. Теперь я тебя не оставлю. Твоя милиция тебя сбережет, как нынче говорят в каждом милицейском фильме. Будь здоров…
– До свидания, – вяло ответил Славик.
Валерий Груздинский ушел.
«Вот и начал работу, – тоскливо подумал Славик. – Как говорится, отличился по всем направлениям».
XV
Была уже ночь, и звезды крупно стояли над сопками, и ярко светила луна: белая, огромная, она лишь только оторвалась от еловых вершин и теперь беспомощно повисла, ничем и никем не поддерживаемая. И казалось Славику, что упадет, непременно упадет этот круглый шар и мячиком поскачет по земле, роняя холодные белые искры. И тогда полная ночь наступит в мире, и кончится жизнь, и лохматыми водорослями покроется земля, и среди этих водорослей уже вновь будет зарождаться белок… Но расстояние между вершинами деревьев и луной на глазах росло, воздух все больше насыщался холодным светом, и долгая тишина затаилась над поселком.
В скверном настроении возвращался Славик домой. Он вспомнил, как жал ему руку Охотников, как многозначительно подмигнул, и с ужасом понял, что тот посчитал его за мальчишку. В тот самый момент, когда жал руку, когда подмигивал. И это для Славика было хуже всего.
«Ерунда, – являлась соблазнительная мысль, – Груздинский преувеличивает. Может быть, у него какое-нибудь зло на Охотникова? Хотя нет. Он же его и хвалил. Как руководителя. Что же теперь делать? Вернуть вкладыши и резину? А как же машина? Будет стоять…».
В дом идти не хотелось, и он присел на крылечке. С иронией подумал, что таким вот премудростям в институте не учат, не готовят к встрече с охотниковыми, не инструктируют, как следует поступать в подобных случаях.
– Ну, леший, лапы-то не распускай! – неожиданно услышал он приглушенный Тонькин голос.
– Ух, какие мы строгие, – ответил низкий мужской голос.
Тонька засмеялась чему-то.
Они стояли, видимо, у калитки, но из-за черемухи Славику их не было видно.
– Чего торопишься? – спросил мужчина.