Пригласила тетенька медведя в гости…
Шрифт:
– Пусть себе… Ты только присматривай, чтоб, значит, все правила пребывания, ну и прочее… Сама знаешь…
Но от меня так просто было не отделаться. Добавив в голос суровости, я повторила свой вопрос:
– Так кто они такие, откуда? «Шишки», что ли из министерства?
Директор вдруг стал кашлять в телефон, а потом, чуть хрипловатым голосом, проговорил:
– Не «шишки», хуже… С САМОГО верха звонок был, велено оказывать всякое содействие…
Я несколько растерянно похлопала ресницами.
–
На том конце провода посопели немного, а потом рявкнули:
– Во всем!!! Не доставай, Полина Юрьевна! Самому уже тошно от этих… А тут ты еще!! И вообще, не о том у тебя должна голова болеть! Скоро министерская проверка, а ты… – Он убрал раздражение из голоса, и деловито поинтересовался: – У тебя там с документами как, порядок?
В отместку за его рычание, я гаркнула в трубку:
– Полный, Олег Харитонович!
Директор посопел в трубку немного, что-то пробурчал, типа «ну, ну…», и дал отбой.
А я задумалась. Собственно, ничего нового я не выяснила. Просто, подтвердились мои предположения, только и всего. И что мне это дает? Да, ничего! Я разозлилась сама на себя! Может Валька права, и я дую на воду? Угу… И по голове я себя сама отоварила! А с другой стороны, если они за Веревкинским кладом, да и бес тогда с ними! Пускай забирают, нам дышать легче будет, и подруга тогда успокоится. Нет, конечно, побузит поначалу немного, а потом все равно успокоится, и будем мы жить поживать, да добра наживать. Мирно, тихо, спокойно… А голос внутри меня уже, как обычно, ехидненько так подхихикивал: «Ну, ну…» Я отмахнулась от него, и пробурчала сердито:
– Нечего панику тут создавать! Тут и без этого забот полный рот!
В общем, живем себе спокойно и дышим носом. Те кирпичи, которые являлись тайным проходом в овальный зал, им, кто бы это ни был, ни за какие коврижки без меня не отыскать и не открыть. Со стороны реки, и я вчера в этом убедилась, им проход ни в жизнь не отыскать тоже. А я буду за ними присматривать. А простукивать подземелье они могут сколько угодно. Максимум, что они смогут найти, то это тот же клад. А за него у меня душа не болит. Приняв это решение, я вздохнула с некоторым облегчением. Лишь бы Егор быстрее возвращался, а остальное мы как-нибудь все вместе переживем!
С этим оптимистическим настроем я и вышла из конторы. Максим Валентинович обихаживал лошадей во дворе. Вторую чалую кобылку он тоже вывел из конюшни, и сейчас с любовью, свойственной тем, кто всю жизнь живет на земле, начесывал ей гриву щеткой. Ярка тоже толклась рядом, время от времени перефыркиваясь с подружкой. Увидев меня, егерь всплеснул руками, и совсем так же, как недавно дядя Слава, запричитал:
– Матушка Богородица!!! Это где ж ты себя так разукрасила-то?
Я отмахнулась от него рукой, придумав на ходу для него другую байку.
– С дверью спросонья не разошлась… До свадьбы заживет. – И тут же попросила его. – Валентиныч, тут комиссия должна прибыть и начальство, так ты, если что, отдай им документы. Они стопочкой на моем столе лежат. Не показываться же мне перед начальством в эдаком виде. Еще подумают невесть что. Да и моральный ущерб родной конторе причинять не хочется. Какое о нас мнение у высокого начальства будет? Нехорошо это. А будут меня спрашивать, скажешь, что заболела. Договорились?
Егерь закивал головой, с умным видом повторяя:
– Оно, конечно… Мало ли чего подумать могут, увидев эдакую красоту… Все понял, Юрьевна, сделаю. Ну уж если им невтерпеж будет, тогда сам за тобой приеду. Ты сейчас в дому своем, али у Егорки обитаешь? – И так хитровато на меня посмотрел.
Его вопрос, а особенно его взгляд, почему-то, заставил меня смутиться. Я опустила голову и принялась оправдываться:
– У Егора, в усадьбе. Так он сам уехал, а нас с Валькой попросил пожить пока с дядей Славой, ну, чтоб тому нескучно было…
Максим Валентинович опять понимающе закивал головой.
– Это правильно… Нельзя его одного в ТАКОМ месте оставлять. Про усадьбу эту люди всякое болтают. – Он огляделся по сторонам, словно опасаясь, что его кто-нибудь подслушать может, и перешел, надо полагать, на всякий случай, на шепот: – Говорят, что там привидения бродят, особливо, когда полнолуние… Правда, али нет?
Я фыркнула. Ох и перемешалось в головах у нашего населения все подряд, и полнолуние и привидения! Хорошо, что хоть вурдалаков и оборотней в усадьбе не «поселили». Я попеняла ему.
– Валентиныч, ты вроде бы мужик поживший, всякого повидавший, а всякую ахинею повторяешь за глупыми бабами! Ну какие там могут быть привидения, да еще и в полнолуние?! В полнолуние – это про оборотней.
Егерь смущенно потупился, и пробурчал:
– Да я так…Сам-то я в эти россказни не верю, конечно, но интересно же… – И глянул на меня виновато.
Я усмехнулась.
– Ну, коли интересно, заезжай в гости, да сам погляди. Да и дядя Слава будет рад поболтать, а то ему с нами и поговорить не о чем…
Максим Валентинович обрадованно закивал головой.
– Ну, ежели можно, то я со всем нашим удовольствием. Когда может и заеду… – Глаза его подозрительно заблестели каким-то азартным огоньком.
Неужто и этот про клады понаслушался? Я только головой покачала, ну, чисто, малые дети…
Уже сидя на лошади, собираясь уезжать, вдруг спросила:
– Валентиныч, а Сопелово от нас далеко?
Егерь с удивлением посмотрел на меня.
– Да не шибко… Верст двадцать будет. А тебе почто?