Пригласила тетенька медведя в гости…
Шрифт:
– Все… Завтра с утра поеду в это Сопелово. Чтобы так задерживаться, он должен был обнаружить никак не меньше, чем Янтарную Комнату. А, поскольку, там ее никогда не было и быть не могло, думаю, что-то случилось. Егор никогда не задерживался так, не предупредив меня. И хватит на меня смотреть, словно вы знаете о моей смертельной болезни и боитесь мне об этом сказать!
И я, развернувшись, стремительно вышла из кухни, направляясь на улицу. Села на крыльце, стараясь любоваться закатом и одновременно, изо всех сил пытаясь не разреветься. Через несколько минут на улицу вышла Валентина, молча уселась рядом на ступеньке, приобняв меня за плечи, и, вдруг, тихонько запела:
– По тропинке снежком запорошенной,
Были встречи у нас горячи….
Голос у подруги был нежный, переливчатый,
Не стоит и говорить, что мне опять не спалось. Мы больше не говорили с Валюхой ни о Егоре, ни о каких-либо тайнах. Она рассказывала мне о своем житье-бытье с Кольшей в городе, о своей работе, о своих планах на будущее. И я, незаметно для себя под ее тихий говорок, погрузилась в сонное забытье.
Я убегала через лес, а за мной шла охота. Ветки деревьев хлестали по моему лицу, оставляя на коже кровавые царапины, колючие кусты цеплялись за одежду. А я бежала, не чуя под собою ног, зная наверняка, что мне нельзя попасться. Тайна, которую я хранила, доверенная мне Старейшинами, должна была остаться со мной. Пыток я не боялась, но хорошо знала, что у врагов есть такие способы, которые позволяли им проникать не просто в мозг, а в саму душу. А этого я допустит никак не могла, не имела права. В поясе, в потайном кармашке, была завернута заветная скляночка, размером чуть больше моего ногтя на мизинце. Темно-зеленая, почти черная жидкость, одной капли которой было бы достаточно, чтобы убить десяток человек, была последней моей надеждой. Но прежде, я должна была попытаться спастись. Жизненная энергия бурлила в моей крови, как никогда, веселя сердце. Не время еще умирать! Серый клубящийся туман стал подниматься из низин, от болот, и расползаться по всему лесу. И вот, его клубы уже поглотили меня, словно растворив в этой серой мути. Бежать стало сложнее, но я не останавливалась, только чуть сбавила скорость. От людей я бы ушла, даже без особых усилий. Для этого у меня было множество средств и способов, но у моих преследователей на службе были волко-собаки, помесь и тех и других, натасканных на поимке людей. От благородных волков им передалась звериная ярость, и только. Эти твари, с бледно-палевой длинной шерстью, горящими адским пламенем красноватыми глазами, были больше похожи на что-то неживое, не созданное Творцом. Они не знали усталости, не чувствовали боли, были свирепы и стремительны. Я могла договориться с любым диким зверем, даже самым грозным, но с этими чудищами договорится было нельзя, у них не было души, только одна неукротимая злоба. И вдруг моя нога поймала пустоту. Я покатилась вниз с обрыва по песчаному откосу, чуть не переломав ноги. Больно ударилась головой о старый покосившийся пень, так, что из глаз брызнули искры. Но сознания не потеряла, что в моем положении было уже хорошо. С трудом поднялась на четвереньки, стараясь прийти в себя, и понять, где я оказалась. И тут, над моей головой раздался жуткий, холодящий душу вой.
Глава 10
Я проснулась в холодном поту, а сердце билось где-то в горле, норовя выскочить наружу. С трудном сглотнула, застрявший в горле ком и огляделась, не в состоянии сразу сообразить, где я нахожусь. Рядом сопела Валька, ночной ветерок едва колыхал штору на окне. Восходящая луна голубовато-серебристыми лучами проскальзывала сквозь шторы, полосой рассекая комнату на две части. Но вой из моего сна никуда не делся. На улице, под самыми нашими окнами тоскливо выла Жучка. Ее вой не был таким злобным и страшным, как вой из моего сна. Он был, скорее жалобным и просящим. Собачонка страдала, выводя заливистые рулады. А у меня вдруг почему-то затряслись руки. Я быстро соскочила с кровати и, как была, в пижаме, кинулась вниз по лестнице. Искать электрический фонарь не стала, чувствуя, как уходит, утекает быстрым потоком время. Оно звучало у меня в висках перестуком вагонных колес: «Уходит, уходит, уходит…» Схватила керосинку и спички. Руки тряслись и зажечь удалось фонарь только с третьей попытки. От нетерпения я кусала губы, борясь с накатывающей, холодящей все внутренности, волной страха.
Еще несколько минут потратила, борясь с задвижкой на дверях, которая, почему-то, никак не хотела открываться. Наконец, я выскочила на крыльцо суматошно оглядываясь. Лохматый поскуливающий комок подкатился к моим ногам и тоненько затявкал.
– Что…? Что случилось, собака?
Жучка завертелась волчком на месте, а потом опрометью кинулась за угол дома. Я рванула следом, на ходу потеряв одну тапку. Тут же скинула вторую и дальше уже бежала босиком, не обращая внимания на колкую стерню выкошенной вокруг дома заботливым дядей Славой травы, втыкающуюся в босые ступни. Перед зарослями малинника я замерла в нерешительности. Свет луны закрывала громада дома, а света керосинки хватало только на то, чтобы увидеть всего пару метров впереди себя. Жучка, не испытывая моих трудностей, нырнула в заросли, и вскоре оттуда послышался ее жалобный скулеж. Раздумывала я не более секунды. Чуть пригнулась и стала продираться на этот звук, с трудом протискиваясь сквозь колючие заросли. И тут, собачонка вдруг замолкла. Я, потеряв ориентир, замерла на месте, внимательно прислушиваясь к звукам. Легкий шорох впереди и чуть левее, почти у самого забора, за которым начинался сплошной массив леса. Я стала пробираться туда, не обращая внимания на царапины, оставляемые колючками, и саднящие ступни. И тут Жучка опять подала голос, завыв где-то совсем близко безнадежно и горестно.
Я едва не споткнулась о лежащее на земле тело. Наверное, где-то подсознательно я ждала этого, или, точнее, думала об этом. Все мои жуткие сны, все тревоги и переживания как будто стали явью. Я упала на колени, перед лежащим на земле ничком человеком. Егор!!! Его волосы на затылке сбились колтуном и запеклись от крови. Руки все были тоже в крови, одежда в нескольких местах порвана. Поставив керосинку рядом, сначала попыталась нащупать на шее у него пульс. То ли из-з того, что у меня не было опыта в подобных делах, то ли от волнения, но биения его сердца я не смогла почувствовать. Именно этот страх, что я опоздала, что уже ничего нельзя исправить и придал мне силы. Я перевернула его на спину, буквально, одним рывком, и услышала слабый стон. Лицо Егора выглядело ужасно. Глаза почти полностью затянули кровавые бугры, бровь рассечена и кровь залила все лицо, засохнув черной коростой, губы были похожи на кусок мяса на прилавке у мясника. Но, он был жив, и это было главное!
Жучка сидела рядом, жалобно поскуливая, и пытаясь лизнуть Егора по лицу. Поняв, что в одиночку мне с проблемой не справиться, я вихрем понеслась обратно в дом, даже забыв про лампу, наказав собачонке:
– Молодец…! Сторожи, я мигом…
Я воевала с кустами малины, будто это был мой злейший враг на данный момент! Наконец, продравшись сквозь колючий кустарник, припустила, что было сил, не обращая внимания на собственные царапины и ссадины. Ураганом, перескакивая по две ступеньки, залетела на второй этаж и кинулась будить Вальку.
– Вставай!! Вставай!! Там Егор!! Ему нужна помощь!!!
Я трясла ее, как мы в детстве трясли яблони, когда плоды были еще зелеными, не заботясь о том, что могу ее напугать. Валентина испуганно таращила на меня глаза, в первые мгновения не поняв, что случилось.
– Полинка… Ты чего?! Рехнулась совсем, что ли…?!
Я заорала, на нее, словно это она была виновата в том, что случилось с Егором:
– Да вставай же ты! Егору нужна помощь!! Он на заднем дворе, в малиннике!!! Живее!!! Ему нужна помощь, слышишь!!!
Валька соскочила с кровати, и заполошно принялась бегать по комнате, повторяя без конца:
– Где мой халат? Где халат, черт возьми!?
– Да, черт с ним, с твоим халатом!!! Пошли быстрее!! Его надо занести в дом!! Да торопись ты, дурында!!! – И я выскочила из комнаты, собираясь бежать обратно.
Валентина рванула было за мной, но на пол дороги остановилась, и проговорила угрожающе:
– Ну, Полька… Если это твои шуточки, то я сама тебя там же в малиннике и закопаю!
Я рявкнула на нее:
– Какие, к чертям собачьим, шуточки!! Говорю же, там Егор, ему срочно нужна помощь!!!
Умница-Валька, в отличие от меня, не утратила своей способности здраво рассуждать в критической ситуации.
– Если его нужно занести в дом, то нужно будить дядю Славу. Одним нам с тобой такое не осилить…
Но будить никого не пришлось, дядя Слава сам выскочил в коридор, очевидно, разбуженный моими воплями. Редкие пегие волосы торчали смешно венчиком вокруг его головы, делая его похожим на перепуганного домовенка.