Пригласила тетенька медведя в гости…
Шрифт:
Комната была довольно большой и на удивление уютной. Хотя, ничего особенного, что бы выдавало старину этой усадьбы здесь не наблюдалось. Разве что, огромное, почти во всю стену зеркало в скромной деревянной раме, висевшее на стене напротив двери, которое при входе напугало нас до чертиков, потому что мы увидели в нем собственные отражения. Скромность рамы говорила о невероятном умении мастера, изготовившего ее в прошлом веке, а также, о довольно дорогой цене данного раритета теперь. Интересно, где Егору его удалось раскопать. Вряд ли его притаранили старушки из деревни.
Я нажала на выключатель, расположенный на стене рядом с дверью и под высоким потолком вспыхнула обычная лампочка, висевшая на длинном,
– О!! А вот и удобства!!! Ничем не хуже городских, между прочим… И посмотрела на меня с вызовом, будто предупреждая мои возражения на этот счет. Возражений у меня не было, и она, закрыв дверь, ведущую к «удобствам», тяжело вздохнула.
– Ну и чего…? Вот так возьмем и просто завалимся спать? – Взгляд ее, обращенный ко мне выражал надежду.
Ох ты, Господи… Как можно суровее, я проговорила:
– Можем не просто… Можем сложно, но спать, как ты выразилась, завалимся. Мне завтра на работу ни свет ни заря вставать, и целый день по лесам скакать. Так что, ты можешь заняться танцами, йогой, раскладываньем пасьянса, но делай это как можно тише, чтобы не мешать мне спать.
И, не дожидаясь ее ответа, кинув свои нехитрые пожитки возле сундука, направилась в комнату «с удобствами». Пока я там «удобствовала», Валентина развила бурную деятельность. Вытащила постельное белье из сундука. Добралась она до самого дна сего предмета мебели. Не знаю, что она там хотела обнаружить, но судя по ее кислой физиономии, не обнаружила. Спрашивать же ее об этом я поостереглась, дабы не вызвать новую волну дискуссий. Пока я заправляла постель, она быстренько обследовала «удобства» более предметно, так сказать, и выйдя, с тяжелым вздохом проговорила:
– Скучная ты, Полиночка, стала… Ни романтизма в тебе, ни авантюризма…
Я сдержанно рыкнула, залезая под тонкое одеяло:
– Зато, у тебя его на двоих в избытке. Особенно, авантюризма… А мне так прошлого раза за глаза хватило… – И, повернувшись на бок, ворчливо закончила: – Все, спокойной ночи… – И закрыла глаза, изображая крепкий и здоровый сон, навалившийся на меня немедленно.
Валентина еще походила по комнате, невесть что разглядывая, поворчала на тихий скрип полов, мол, надо Егору намекнуть, чтобы с мастерами построже был, отодвинула шторы и выглянула в окно. Но, видимо, ничего интересного там не обнаружив, выключила свет и с тяжелым вздохом улеглась рядом со мной. Но ей все равно не спалось, и она, сначала принялась ворочаться с боку на бок так, что мне захотелось ей врезать подзатыльник, а потом, наконец, «угнездившись», попробовала поприставать ко мне.
– Полиночка, ты спишь? – Принялась она шипеть мне на ухо зловещим шепотом.
Я мужественно держалась, не отвечая ей и не подавая признаков жизни, понимая, что иначе ее не угомонить. Поворочавшись еще немного и демонстративно повздыхав, она, в конце концов, затихла.
Глава 4
Честно говоря, сна у меня не было ни в одном глазу. Просто, я была сейчас не расположена к разговорам. То ли дом на меня, с его воспоминаниями, так повлиял, то ли на мне сказывалось влияние нового места, то ли мешала та самая неясная тревога, которая с самого утра мне не давала покоя, угнездившаяся червяком-короедом где-то в районе сердца. Чтобы как-то избавиться от всего этого, я стала прислушиваться к ночным звукам. Вот, на лугу перед домом всхрапнула Ярка, где-то в углу под самым плинтусом завелся сверчок, ночное уханье совы долетело откуда-то из леса. Ничего необычного, все, как всегда: успокаивающе и безмятежно. Под эти звуки, незаметно для себя, я, наконец, заснула.
Мне снилось, что я, незримая, стою опять в том большом овальном зале со сводчатым потолком, подпираемом колоннами из белого камня, и огромными металлическими подсвечниками, стоявшими вдоль стен. Толстые свечи в них горели зеленоватым пламенем, источая едва заметный аромат трав. Но никаких сундуков, как в прошлый раз, по углам не было. На каменном постаменте, больше похожим на трон, сидел старец в длинных белых одеждах. Костистыми пальцами он сжимал посох с фигурой филина на его навершии, а перед ним, на холодных каменных плитах, на коленях стоял человек в каких-то темных диковинных одеждах, больше напоминавших какое-то рванье. По краям возвышения, немного чуть позади, стояли два человека в коричневых воинских одеяниях, вооруженные только короткими сулицами. Лица их были суровы и непроницаемы. Они бесстрастно взирали на коленопреклоненного человека, лица которого я не могла рассмотреть. А старец говорил:
– Какой награды ты желаешь за свои известия…?
Стоявший на коленях перед ним на полу, поднял голову и ответил:
– Никакой, отче… Моя награда – безопасность Рода.
Взгляд старика потеплел, и едва заметная усмешка искривила его губы.
– Добро… Вернешься ли ты снова к врагам нашим, или тебе больше невмочь среди них юродствовать?
Человек замер на мгновение, будто пытаясь оценить свои силы, а потом коротко ответил:
– Вернусь, отче, ежели моя служба угодна богам и Роду…
Старик одобрительно качнул головой.
– Тогда, ступай… И да пребудет с тобой благословение наших Пращуров и всего Рода нашего…
Человек поднялся на ноги, и только тогда я смогла рассмотреть, что это был довольно пожилой мужчина, небольшого росточка, со всклоченной седой бородой и костистым телом, одетый в старую подранную одежду. Он низко поклонился старцу, и уже собирался идти, когда, сидящий на каменном возвышении, остановил его движением руки, сжимавшей посох:
– Постой…
Тот замер, выжидательно глядя на старика. А старец, вдруг посмотрел пронзительным взглядом в мою сторону, будто мог меня видеть, и, четко разделяя каждое слово, произнес, словно обращаясь именно ко мне:
– Помни КТО ты, и какая на тебя возложена Родом ответственность… И никогда этого не забывай, иначе, не найти твоей душе покоя ни в одном из миров…
Я проснулась в холодном поту, тяжело дыша, еще, не осознавая до конца, где я и кто я…
Сквозь раздвинутые шторы в комнату проникал лунный свет, ложившийся тонким призрачным голубовато-серебристым покрывалом на все окружающее, делая комнату похожей на таинственный зал в сказочном замке. Наверное, поэтому, я не сразу осознала, где я нахожусь. На мгновение мне показалось, что я еще там, в той овальной комнате, и в голове все еще продолжали звучать слова старца. Села на кровати и протерла ладонями лицо, пытаясь привести мысли в порядок. В порядок приходить они категорически отказывались, и скакали как веселые осьминожки, оставшиеся вечером одни, без родителей, точно так же, как и в известном мультфильме, меняя цвета и направление движения. Мне захотелось пить так, словно я сутки брела по пустыне под палящим солнцем без единого глотка воды. Внимательно прислушалась к ночной тишине. Рядом на кровати сопела Валька. Будить я ее не стала. Это как в присказке, сначала не добудишься, а потом не уложишься. Осторожно поднялась, достала из пакета с вещами, захваченными из дома, халат, накинула его поверх пижамы, и осторожно, стараясь, чтобы под босыми ногами не заскрипели доски пола, стала пробираться на выход из комнаты.