Приграничная история
Шрифт:
– Гордрик, что ты делаешь?
– спокойно так спросил Штондт, не спеша присоединяться к набычившимся мужчинам.
– Пытаюсь разобраться, как далеко зайдут сержант и Нортон в желании вцепиться мне в глотку из-за госпожи целительницы!
– выпалил Эндсон и тут же зажал себе рот кулаком, как будто хотел затолкать свои слова обратно.
– А зачем?
– продолжил допрашивать особиста Штондт.
– Я специально провоцирую Керса и Вэльс, чтобы получше разобраться в их характерах. Рэмиана я цеплять не хотел, он как-то сам завелся, - как на духу отчитался этот наглец и снова попытался зажать себе рот. Я ничего
– В чем вы меня подозреваете, господин Эндсон?
– По моим данным, семь лет назад в Гридине был убит Александр Вэльс, чистокровный черный маг и кузен нашей целительницы. Убийцы его найдены не были, свидетелей не было, улик - тоже, дело пришлось быстренько сдать в архив. Причастность госпожи Вэльс никто из следователей всерьез не рассматривал. Убитый активно занимался исследованием фольклора и легенд, связанных с Сумеречными землями. Есть вероятность, что он смог узнать что-то такое, что послужило причиной его смерти. Как любовница и ближайшая родственница, госпожа Вэльс может располагать подобной информацией. Я надеялся войти к ней в доверие и проверить свои догадки, но она не пошла на контакт. Тогда я решил изменить тактику: вывести ее или ее нынешнего любовника из равновесия, спровоцировать нападение на себя и под угрозой шантажа выудить из нее согласие на заклинание исповеди.
Я не сдержала нервного смешка: наш особист сам попал в яму, которую рыл мне - разве это не ирония судьбы? Эндсон напоминал человека, который пробежал километров десять без остановки, - тяжело дышал, хватая ртом воздух, лицо его меняло оттенки от насыщенного красного до землисто-серого, руки мелко дрожали, а на лбу выступила испарина.
– Как только это дело закончится, сразу подам заявку на переформирование группы!
– воскликнул Штондт, разом растеряв свое королевское спокойствие и даже ничего не сказав по поводу моего вмешательства.
Керс, которого Рауль насилу удержал на месте, стоял, сжимая кулаки.
– Я вызываю тебя...
– начал он произносит традиционную формулу вызова на дуэль чести.
– Нет, стой, - встрепенулась я.
– Назови хоть одну причину, по которой я не должен этого делать!
– Да у него совершенно нетипичная реакция на исповедь!
– воскликнула я, вскакивая со своего места.
– Посмотри внимательно: Эндсону плохо, как будто господин Штондт своим заклинанием сломал блокировку, - все дружно повернулись к особисту, которого и впрямь начинало лихорадить еще сильнее.
– Госпожа Вэльс, о чем вы вообще говорите? Этот человек только что признался в том, что подозревает вас. Вы его защищаете?
– недоуменно спросил Штондт.
– Какая разница, трясет его или нет? Да на его месте я бы сквозь землю провалился! Мы столько лет вместе в одной группе, и тут он как с цепи сорвался.
– Вот видите, вы сами говорите, что это - нечто из ряда вон выходящее. Со стороны это похоже на внушение, сделанное
– А ведь правда, Элиам, - чуть ли не впервые обратился к напарнику по имени Нортон.
– Гордрик странно себя вел еще перед поездкой - как будто его что-то угнетало. Мы думали, что это из-за расставания с очередной любовью всей его жизни.
– Да, именно поэтому его увлечение вами, - легкий поклон в мою сторону от Штондта, подхватившего мысль товарища, - показалось нам попыткой залечить душевные раны. Но он и впрямь своей настойчивостью и чересчур рьяным наскоком несколько озадачил нас.
– Озадачил? Всего лишь озадачил? Да если бы на месте Лии была какая-нибудь другая девушка, более сговорчивая и мягкая, он уже давно окрутил бы ее!
– вмешался Керс.
– Нам повезло, что Лия морально устойчива, - пошутил Нортон. Я юмора не оценила и передернула плечами, пытаясь стряхнуть с себя воспоминания о прилипчивых комплиментах Эндсона.
– Это все очень здорово и интересно, но что мы теперь будем делать с господином особистом?
– задал вполне резонный вопрос Рауль, до сих пор хранивший молчание. В этом весь Рауль: наблюдать, анализировать, делать выводы и вовремя возвращать всех с небес на землю. Вкупе с природной невозмутимостью и добротой это делало его одним из самых надежных боевых товарищей и одним из самых приятных мужчин, которых я когда-либо знала.
– Можно как-то проверить, находился он в здравом уме или его заставили?
– в свою очередь спросил Штондт.
– Теоретически - можно, но нужен очень хороший специалист по ментальным воздействиям. Это очень тонкая материя, не каждому магу под силу, - ответила я.
– И в Корлине, конечно, такого нет?
– с тоской в голосе не то спросил, не то констатировал Штондт.
– Разумеется, - кивнула я головой.
– Специалиста такого уровня можно найти только в столице в каком-нибудь департаменте Имперской Службы Безопасности на самом верху карьерной лестницы, куда простым смертным ползти и ползти.
– Дела...
– протянул Штондт, и все мы дружно приуныли. В процессе нашего весьма интересного и содержательного разговора мы совершенно забыли об Эндсоне, что чуть не стало роковой ошибкой. Его глаза были подернуты какой-то мутной пеленой, пальцы сложились в один из базовых жестов боевой магии, а губы, сухие и растрескавшиеся, начали шептать какое-то заклинание, явно не из разряда защитных.
– Нортон, обезвреживание, быстро!
– вдруг резко крикнул Штондт, вытягивая нас из расслабленного состояния, в котором мы находились непростительно долго для боевых магов. Нортон повиновался мгновенно, и вдвоем они попытались набросить на разбушевавшегося Эндсона магическую сеть-ловушку.
– Бесполезно, он поглощает наши заклинания, - через секунд тридцать крикнул Нортон. Энсдон перестал себя контролировать совершенно. Черт возьми, какую печать сорвала исповедь? Особист развернулся ко мне и, протянув в мою сторону руки, ударил чистой темной энергией. Я была настолько растеряна, что даже не смогла укрыться щитом, и меня отбросило на несколько метров от костра. Я больно ударилась головой о землю и на пару секунд вовсе потеряла сознание. Как же остановить свихнувшегося темного мага, чьи коллеги по боевой тройке из-за своей связи не могут ему ничего противопоставить?