Приграничная история

Вэльская Алёна

– Здравствуй, Лия, - говорит она и протягивает мне руку, за которую я тут же хватаюсь. Тьма злится сильнее, как будто приход женщины может нарушить ее планы.

– Здравствуйте, - как зачарованная, смотрю в ее глаза и не могу оторваться ни на миг. Женщина морщит нос, как будто такое обращение ей не нравится.

– Ты меня не узнаешь?

– Нет, - мне жаль огорчать ту, что отогнала тьму и вытащила меня из омута небытия, но лгать ей я почему-то тоже не могу.

– Времени мало, по ту сторону Грани выбраться трудно. Меня сейчас поддерживает вся наша семья, Лия, - голос становится жестким и уверенным,

женщина с неожиданной для такой хрупкой руки силой сжимает мое плечо и заставляет смотреть ей прямо в глаза.
– Котенок, помнишь, ты была маленькой и часто болела? Я пела тебе песенку про пушистого котенка, который потерял свою маму-кошку, помнишь? Помнишь, я ругала тебя, когда ты принесла с улицы белого больного котенка? Помнишь, ты лечила его, и у тебя проснулась магия? Мы с отцом так радовались, что первым проснулся дар целителя, а не воина.

Я не хотела слушать эту незнакомку и изо всех сил пыталась вырваться из стальной хватки, но женщина, будто обезумев, не пускала меня и продолжала говорить странные вещи, терзавшие мою душу:

– Помнишь, ты радовалась, когда папа подарил тебе пони? Мне таких трудов стоило уговорить его сделать тебе такой подарок - он так трясся над нашей принцессой, хотел, чтобы ты выросла настоящей леди, а не мальчишкой-сорванцом. Помнишь, как мы с тобой шептались по ночам перед сном? Помнишь, как ты приходила ко мне, когда я вышивала у камина, поджидая папу, и садилась прямо на ковер у моих ног, неотрывно наблюдая за моей иголкой? Помнишь, девочка моя, как ты сердилась, если на завтрак готовили кашу? Помнишь наш дом, всегда полный света и смеха? Помнишь ли ты меня, Лия?!

Сердце пропустило удар. Разве можно было забыть эти глаза и эту улыбку?

– Я помню тебя, мама.

– Наконец-то! Ну-ну, не стоит плакать, котенок, утри слезки, - ласково произнесла она, смахивая слезинки с глаз своими нежными ладонями.

– Мамочка, я так соскучилась по тебе!

– Я знаю, детка, но твое время еще не пришло. Вспомни, что я тебе сказала, когда ты объезжала Ветерка?

– Ты сказала, что леди никогда не пасуют перед трудностями и что я должна всегда идти вперед, - сквозь слезы прошептала я.

– Верно, тогда почему ты сдалась сейчас? Почему не борешься за свою жизнь? Почему позволяешь Хозяйке вмешиваться в ход твоей жизни? У нее нет власти над живыми до тех пор, пока они сами не вручает ей эту власть.

– Ты не понимаешь, она обещает покой, прекращение всех страданий!
– воскликнула я.
– К тому же, я смогу увидеться с тобой и с папой...

– Это ты не понимаешь, Лия! Зачем тебе нужен этот покой? Что ты с ним будешь делать? Сколько можно лелеять свои страдания? Ты спряталась от жизни, закрылась в своем домике вместе с Серым и книжками, отреклась от всего! Жила ли ты эти годы? Разве я этому тебя учила?

– Но, мама, Роди и...

– Не хочу ничего слышать, - властно перебила меня она.
– Ты довольно носилась со своими переживаниями. Хватит терзать себя несуществующей виной. Роди мертв, а ты жива. Так веди себя как живая, а не как запертая в склепе грешница!

– Ты говоришь так, будто я ничего не делала эти годы, - горько усмехнулась я.

– Нет, ты стала хорошим целителем, спасла много жизней. Только это не отменяет твоей внутренней пустоты и обреченности. Именно поэтому Хозяйка ухватилась

за тебя - ты сама себя приговорила.

– И что же мне делать, мама?
– дрожащим голосом спросила я.
– Выйти замуж, нарожать детей, стать примерной супругой и добродетельной матерью? Или погибнуть в бою, как подобает настоящему черному магу?

– Дорогу ты выберешь себе сама, - возразила мама, мягко привлекая меня в свои нежные объятия.
– Твой путь перед тобой, котенок, ты только сделай первый шажок.

– Ты мне снишься, да?

– И да, и нет. Я пришла из-за Грани. У каждого ушедшего есть право один раз вернуться на чуть-чуть в мир живых во сне. Я пришла к тебе, потому что сейчас больше всего нужна тебе. Времени у меня почти не осталось, - с сожалением в голосе произнесла она.
– Я чувствую, как спешит Хозяйка вернуть меня, как тают силы нашего рода. Многие пожертвовали своим правом возвращения, чтобы помочь мне.

– Ты меня любишь?
– задала я самый главный вопрос.

– Конечно, как ты можешь такое спрашивать?
– мягко улыбнулась мама, отнимая мое лицо от своей груди.
– Детка, пожалуйста, услышь меня. Жизнь - это вечная борьба. Начни бороться!

Я попыталась улыбнуться сквозь слезы и слабо кивнула головой, признавая правоту каждого маминого слова. Мне так не хватало ее все эти годы, и вот теперь, когда я одной ногой за Гранью, она со мной, а я даже не знаю, что еще ей сказать, потому что говорить хочется бесконечно. Смотрю в теплые мамины глаза, держу ее за руки и молчу. Наверное, потому что главное уже сказано, а размениваться на мелочи мама никогда не любила. Мама улыбается нежно и добро, и внутри меня что-то с треском ломается, рвется, рушится, чтобы потом встать на место.

Не знаю, как долго мы так стояли, но тьма, клубившаяся кругом, совсем потеряла терпение и стала подкрадываться все ближе и ближе. Мама смотрела на это с поистине аристократическим спокойствием и едва заметным презрением, пока темные щупальца не протянулись к ее плащу и, уверившись, что больше никто и ничто им не помешает, вмиг окутали маму, утащив ее во тьму. Я осталась одна, но больше не было никаких сомнений.

Я - так, кем я рождена.

Чтобы бороться с темнотой, стоит для начала зажечь свечу.

Я щелкаю пальцами, и маленький яркий огонек вспыхивает передо мной, освещая длинный мрачный коридор. Где-то там в конце должен быть выход, и я начинаю медленно идти.

Каждый шаг дается с трудом, как будто я долго не вставала с постели. Но никто не может мне помешать, ибо моя сила - это мой смертоносный свет и ласковая тьма.

Гулко отдаются по пустому коридору мои шаги. Вековая пыль причудливыми узорами устилает скрипящие половицы. Мне больше не страшно, ибо что может быть страшнее, чем жить мертвой?

Выход из этого мрачного межмирья близко, но тьма не хочет меня пускать. Обещания вечного покоя больше не прельщают меня. Жизнь - это борьба. Я буду бороться. Обещание, данное маме, гораздо важнее.

Вот она, вожделенная дверь, только руку протяни. Кровь бешено стучит в висках, я делаю последнее усилие и рывком распахиваю ее. Яркий свет врывается в образовавшийся проем и выгоняет захозяйничавшуюся тьму.

Я открываю глаза и вижу перед собой встревоженное лицо Нортона.

– Рэмиан, - хрипло шепчу я и улыбаюсь.