Прииск «Безымянный»
Шрифт:
Глава 23. Крах иллюзиям
После ночной «гулянки» болела голова и, отметившись на работе, Иван побрёл на Яну. Навстречу попались две женщины, закутанные тёплыми платками, и мальчик с полотняной сумкой на плече, по дороге проехала экспедиционная полуторка. На берегу было пустынно. Дул холодный северный ветер, мела позёмка. Река открылась сразу. Он увидел большую излучину. Возле берега блестел лед, а вдали чернела не замёрзшая вода.
Стоя возле излучины, он увидел сторожевые вышки и приземистые бараки за колючей проволокой, протянувшиеся вдоль берега. Это был лагерь заключенных, о котором Иван был уже наслышан.
Заключённые исправительно-трудового лагерного пункта № 14 «Верхоянск» построили практически весь посёлок, в том числе, номерную обогатительную фабрику, дизельную электростанцию, нефтебазу и даже здание Верхоянского районного геологоразведочного управления.
Каждое утро бригадами по тридцать-сорок человек их конвоировали к месту работ, а вечером, предварительно обыскав, вновь загоняли за колючую проволоку. И так изо дня в день, на протяжении многих лет. Полный срок выдерживали немногие.
«Ты смотри, там, оказываются, целый городок! — с удивлением рассматривал он зону, где сидели заключённые. — Рядом с бараками стоят какие-то дома и народа, наверно, даже больше, чем в посёлке. А вокруг колючая проволока и вышки по углам».
Поёживаясь от ветра, Иван пошёл назад. В голове роились разные мысли. Перед глазами стояла вчерашняя защита полевых материалов и только что увиденные сторожевые вышки с часовыми. Мысленно он представил лагерь с его обитателями — на душе стало неспокойно.
«Не дай бог там оказаться, — промелькнуло в голове. — Это погибель»
Не успел он об этом подумать, как увидел заключённых. Колонна шла прямо на него. Отступив назад, он остановился. По улице посёлка мимо него проходили угрюмые чёрно-серые фигуры в стеганых телогрейках и чёрных шапках-ушанках, все как будто на одно лицо. По бокам их сопровождали конвоиры в теплых овчинных тулупах с автоматами наперевес. На поводках они вели злобных собак. От увиденного у Ивана защемило сердце.
«На дворе уже зима, а они почти раздетые. За что их так? Это же живые люди. Может, не привезли зимнюю одежду?»
Неожиданно его кто-то окликнул, Иван подумал, что ослышался: кто его может звать из этой колонны?
— Иван, это я, Жека Помор, — услышал он отчётливо, — я здесь, посмотри сюда, — кричал ему кто-то из заключённых.
Не доходя до него, этот кто-то замахал рукой. Сомнений не было, звали его. Какой-то Жека кричал и махал ему рукой.
«Я знаю только одного Жеку — Жеку из Магадана, — мгновенно дошло до сознания. — Но как он тут оказался? Жека свободный человек, только живёт на поселении, без права выезда. Нет, это не он…»
— Иван, моя фамилия Левков, — кричал Жека, — Левков Евгений Федорович, восьмой отряд.
Когда колонна поравнялась с ним, Жека оказался напротив. Иван увидел высокого сгорбленного человека в замусоленном ватнике с надвинутой на глаза шапке-ушанке. На ногах у него были тяжелые ботинки из кирзы. Похожие на те, какие им выдавали в поле. Ивана пронзило, словно электрическим током.
«С ума сойти! Так это же точно Жека из Магадана. Как он тут?..»
— Замолчать! — рявкнул конвоир, но тот продолжал говорить. Из-за шума, поднятого заключёнными, его голос слился в единый рёв. Словно хор, сотканный из нескольких десятков голосов, рёв резал уши, не давая ничего разобрать.
— Прекратить! — заглушил их крик конвоиров. — Прекратить! — орали они во всю глотку.
Невольно Иван пошёл за колонной.
— Принеси что-нибудь пожрать, — услышал, наконец, он Жеку. — Хоть хлеба, или мяса, всё равно чего, принеси, и сигарет не забудь…
Конвоир быстро направился к Жеке.
— Кому говорят, прекратить! Сейчас ты у меня получишь. Рекс!
Рванув вперёд, злобно залаяла собака. Жека заскочил вглубь колонны.
— Гражданин, отойдите назад.
Как парализованный, Иван шёл рядом. Казалось, он находится в прострации, а всё, что тут происходит — всего-навсего сон. Такой нелепый и, по сути, неприятный. Сейчас он проснётся, и всё навсегда исчезнет. Но сон не проходил: колонна заключённых, охраняемая автоматчиками со злыми собаками, была в двух шагах от него.
— Отойди, кому говорят, — будто сквозь пелену, дошло до его сознания.
Он отступил назад и остановился.
Некрашеный пол в коридоре длинной деревянной одноэтажки был затёрт до черноты и местами засален. В помещении, куда Брукса привёл охранник, было холодно и мрачно. Пришлось битый час чего-то дожидаться. Тёмно-синие стены и тусклое освещение приводили в уныние и наталкивали на грустные размышления. Хотелось быстрее отсюда уйти и больше никогда не возвращаться. Как потом выяснилось, в этом здании размещалось караульное помещение и находилось несколько одиночных камер штрафного изолятора.
«Ну и запах! — подумал Иван. — Воняет сыростью и протухшей селёдкой. Значит, их кормят гнилой едой. Хотя, нет, это запах тюрьмы».
Наконец за ним пришли и повели в другое крыло здания. Здесь проверили содержимое передачи и, проинструктировав о порядке свидания, проводили к заключённому Левкову, отбывавшего наказание по пятьдесят восьмой статье.
Жека не скрывал своей радости. Обнявшись, он полез к продуктам и, схватив первое, что попало под руку, стал жадно жевать. Вареная оленина не поддавалась, и Жека рвал её зубами, как собака.
— Шакалы, голодом морят, — сквозь чавканье донёсся его хриплый голос. — Норму не выполняю, вот они меня не кормят, скоты. А жрать охота. Молодец, что ты пришёл. Для меня это настоящий праздник. Спасибо! Если выйду на свободу, в долгу не останусь.
На мгновенье он оторвался от еды и похлопал Ивана по плечу.
— Век не забуду, только бы выйти на волю.
— Ты как сюда загремел? Что случилось?
— Что случилось, что случилось, — передразнил его Жека. — Ни хрена не случилось: взяли и посадили. Давай скорей ещё пожрать, потом расскажу. Поев, Жека немного отошёл, на лице появилась улыбка. — Они меня давно пасли. Последней каплей оказалась та встреча с профессором в ресторане. Помнишь?