Прииск «Безымянный»
Шрифт:
— Ну да.
— Так вот, вскорости меня и забрали. И знаешь, что пришили?
Иван замотал головой, не понимая за что можно арестовать невиновного человека.
— Ни за что не догадаешься. Короче, обвинили меня в незаконной добыче золота и его сбыте контрреволюционно настроенным элементам. Кто эти элементы, я до сих пор не знаю. А что касается золота…
Он резко замолчал и, посмотрев по сторонам, стал шептать.
— Здесь везде глаза и уши, говорить надо тихо. Не дай бог что-то прознают, тогда мне конец. Так вот, этот пункт обвинения соответствует истине: так и было на самом деле. Для профессора я отбирал пробы, а себе мыл золотишко, ну и сбывал его потихоньку. Ты не подумай ничего плохого: я не из его проб золото забирал. В тех местах, куда он меня отправлял, был настоящий Клондайк.
Молодец профессор! Откуда он всё знает? Ведь он там никогда не был, а мне говорил конкретно, где надо было искать. Ну, я и искал. И ты знаешь, по его наводке я всегда находил золото. Везде, куда бы он меня ни посылал, были приличные содержания металла. И так бы, может, продолжалось ещё, если бы меня не посадили. Какая-то сука сдала. Наверно, позавидовали, сволочи, что я такой фартовый.
Короче, пришили мне хищение драгметалла и вольное старательство с целью наживы. Это было бы ещё полбеды — по такому обвинению много бы не дали, а мне присобачили воровство в особо крупных размерах, в составе организованной банды и сбыт политическим, замыслившим государственный переворот. Сам понимаешь, там, где замешана политика, мало не дают. Чуть вышку не припаяли, я уж думал — моя песенка спета: подыхать собрался. А вот, видишь, как получилось: каким-то чудом меня пронесло. До сих пор не пойму, чём причина. Видно, кто-то за меня молился и вымолил мне жизнь. В итоге я получил двенадцать лет, но зато, видишь, сослали на край света. Наверно, в расчёте на то, что всё равно подохну здесь. Ну уж нет, они этого не дождутся.
В глазах Жеки сверкнули гневные молнии, он кому-то показал кулак. И Иван понял — воля этого человека не сломлена. Такие, как он, бьются до конца.
— Они меня пытали, всё хотели выведать, с кем и где я старался, но я ничего не сказал, — сжав зубы, продолжал Жека. — Да что толку: профессора всё равно забрали. Только, в отличие от меня, его оставили в Магадане. Так в своём институте он, наверно, и работает. Только теперь его, как настоящего зека, привозят из зоны и увозят обратно. Вот такой он незаменимый кадр.
— А как у тебя? — не выдержав, спросил Иван. — Как ты здесь?
Жека посмотрел на него пристальным взглядом. И была в его глазах печаль, и не скрытая зависть к молодому свободному человеку, у которого всё ещё впереди.
— Это долгая песня, нам времени не хватит. Лучше расскажи, что у тебя.
Иван рассказал о своей работе и несколькими словами обмолвился о том, что к нему приходили чекисты. Жека попросил, чтобы он остановился на этом подробней. Пришлось вернуться к авиакатастрофе, и он почти слово в слово пересказал о беседах с гэбистами в спецчасти экспедиции.
— Да, парень, дела у тебя серьёзные, — предупредил его Жека. — Я тебя не пугаю, но, по-моему, серьёзней не придумаешь. Короче вот, что я тебе скажу: если ты не хочешь, чтобы тебя посадили, как посадили меня, Кригера и тысячи других безвинных людей, надо уезжать. И чем быстрее ты отсюда смотаешься, тем лучше для тебя — тем больше шансов остаться в живых. Запомни, эти ребята не бросают слов на ветер.
— Ну я же не виноват.
— Теперь это уже неважно, виноват ты или нет — ты попал к ним на крючок, значит, ты их кадр. И вообще, я удивляюсь, почему с тобой так долго возятся? В какой-то задрыпаной спецчасти чекисты ведут с тобой странные разговоры. Это совсем не похоже на их методы работы. Что-то они там мирно выясняют и при этом не пытаются на тебя надавить. Странно!
— Как надавить? — не понял Иван.
— Физически, а как ещё, — со злостью ответил Жека. — Ты что, не знаешь, что заключенных пытают? Вот это и есть физическое воздействие. Если будешь молчать, добавят. Некоторые не выдерживают…
Ивану стало не по себе. Трудно было представить, что его, ни в чём не повинного человека, будут избивать, требуя ложного признания.
— Я уверен, тут какая-то ошибка. Думаю, до побоев не дойдёт.
— Не дойдет, если ты в чём-то признаешься. Даже не в чём-то, а именно в том, что им надо. Понятно?
Он замолчал. Стало слышно, как возле камеры ходит часовой. Стукнула дверь соседней камеры, и кто-то крикнул: «Сомов, на выход!» Послышалась какая-то возня, потом снова стукнула дверь.
— Всё, я, кажется, понимаю, в чём дело, — нарушил молчание Жека. — Ящик золота, действительно, пропал. Куда уж он там делся — одному богу известно.
Может, его куда-то отбросило при падении самолета, а может, он просто развалился на части и золото рассыпалось. Не исключено, что до прихода чекистов его кто-то свистнул. Возможно, туда приходили местные оленеводы или самые обыкновенные урки, бежавшие из лагеря. По тайге таких болтается немало. Сам не раз с ними встречался и, если бы ни оружие — кто знает: унёс бы ноги или нет. Вот они, возможно, его и припрятали. Но это только мои домыслы, а вообще с ним могло случиться что угодно. Это же золото, а оно имеет свойство исчезать бесследно. Есть ещё один вариант.
Какой вариант, Жека не сказал. Почесав стриженый затылок, он добавил:
— Но главное не в этом, по-моему, чекисты по какой-то причине не дали широкой огласки этому делу, и теперь пытаются частным образом найти пропавшее золото. Хотят тебя вывести на чистую воду. Возможно, я ошибаюсь, только тебе от этого легче не станет. Если они увидят, что ты отказываешься им помогать или почувствуют, что ты темнишь, ты даже не попадёшь в лагерь. Понял?
У Ивана выступил пот на лице. Всё, оказывается, намного сложней, чем он думал.
Надо что-то делать.
«Но что, что? Куда-нибудь уехать. Но куда?»
На этот вопрос ответа он не нашёл, пока его просто не было.
— Учти, они от тебя не отстанут. Следующего раза может не быть. Тебя или заберут и отправят по этапу, или …
Он не договорил, дверь распахнулась, и на пороге возник часовой.
— Ваше время закончилось, — закричал он с порога. — Заключённый Левков на выход, а ты дуй на проходную, — сказал он Ивану.
— Ну дай ещё пару минут, — взмолился Иван. — Ещё немного.
— Что ещё не нашептались?
Первое, что пришло Ивану на ум — заплатить. Покопавшись в кармане пиджака, он вытащил несколько сторублевок.
— Ладно, хрен с тобой, — забрав деньги, сказал часовой. — Даю десять минут. Время пошло.
Дверь закрылась, они снова остались одни.
— Вот что, Иван, ты собираешь самое необходимое и быстро сматываешься отсюда, — зашептал Жека. — Бежишь, куда глаза глядят.
— А куда они глядят? Куда бежать-то? — растерянно спросил Иван.
— Да хоть в свой Петроград, откуда ты приехал, или куда-нибудь ещё. Да мало ли мест, где можно укрыться и затеряться ото всех на свете, — добавил Жека, плюнув на пол. — Короче, надо быстро рвать когти.