Приключения Алисы в Стране Чудес

Льюис Кэрролл

– Я достаточно хорошо знаю, что значит «это», когда я ищу что–нибудь, - не унимался Селезень.
– Тогда это — обычно лягушка или червяк. Но вопрос в том, что нашел архиепископ.

Мышь не обратила внимания на этот вопрос и торопливо продолжила:

– Нашел это благоразумным и был готов пойти вместе с Эдгаром Этелингом, чтобы встретить Вильгельма и уступить ему корону. Поведение Вильгельма поначалу было сдержанным. Но наглость

его норманнов…

– Как ты теперь, моя милая?
– продолжила она, повернувшись к Алисе.
– Суше?

– Такая же мокрая, как и раньше, - грустно отозвалась Алиса.
– Кажется, это не сушит меня совершенно.

– В таком случае, - торжественно произнес Додо, поднявшись и выступая вперед, - я предлагаю приостановить настоящий коллоквиум для безотлагательного принятия наиболее энергичных и адекватных мер…

– А теперь переведите!
– перебил Орленок.
– Я не знаю значения половины этих длинных слов, и более того, я думаю, что вы тоже не знаете.

И он опустил голову, пряча улыбку. Некоторые из птиц неприкрыто захихикали.

– Я хочу сказать, - произнес Додо обиженно, - что лучший способ просохнуть — это предвыборная гонка.

– Что такое предвыборная гонка?
– спросила Алиса.

Не то чтобы она хотела больше знать, а просто Додо сделал в этом месте многозначительную паузу, будто ожидая, что кто–то непременно должен что–нибудь сказать, а никто больше, кажется, не собирался ничего говорить.

– Лучший способ объяснить это — сделать это, - ответил Додо.

На тот случай, если вы захотите однажды тоже попробовать эту штуку, в какой–нибудь из долгих и холодных зимних дней, я сейчас расскажу вам, как всё это проделал Додо.

Сначала он отметил маршрут гонки, в виде круга («правильность круга не важна», - пояснил он), затем разместил всех и каждого по прочерченной окружности, тут и там, там и сям.

Не было никаких «Раз, два, три, начали!»; они вступали в гонку, кто когда хотел, и выходили из нее, когда хотели, так что невозможно было понять, когда гонка закончилась и закончилась ли она. Однако, когда они бегали уже полчаса или около того и стали, кажется, совершенно сухи, Додо внезапно объявил: «Гонка окончена!» и все собрались вокруг него, тяжело дыша и спрашивая: «Но кто же победил?».

На этот вопрос Додо не мог ответить, не подумав хорошенько. Он довольно долго сидел, глубокомысленно уперев один палец в лоб (поза, в которой обычно можно увидеть Шекспира на портретах), пока остальные молча ждали. Наконец Додо сказал:

– Победили все. И все должны получить приз.

– Но кто же будет раздавать призы?
– спросил общий хор голосов.

– Ну так она, разумеется, - ответил Додо, показывая на Алису пальцем, и все как один тут же окружили ее, выкрикивая: «Призы! Призы!», чем привели ее, бедную, в полное замешательство.

Алиса не представляла, что делать. В отчаянии она сунула руку в карман, достала коробочку драже (к счастью, соленая вода слёзоёма не добралась до конфет) и раздала их по кругу в качестве призов. Драже было ровно столько, чтобы хватило на по–одной–штуке–в–одни–руки.

– Но ведь и она сама, знаете ли, тоже должна получить приз, - сказала Мышь.

– Конечно, - степенно согласился Додо и повернулся к Алисе: - У вас есть что–нибудь еще в кармане?

– Только наперсток, - печально пожала плечами Алиса.

– Давайте–ка его сюда, - сказал Додо.

Потом все окружили девочку и смотрели как Додо торжественно вручает ей приз, говоря: «Мы просим вас принять этот элегантный наперсток!», а когда он закончил свою короткую речь, дружно зааплодировали.

Все это показалось Алисе полным абсурдом, но они смотрели на нее так серьезно, что она не решилась засмеяться. А поскольку она не могла придумать, что бы такого сказать в качестве ответной речи, то просто с поклоном приняла наперсток, изо всех сил стараясь выглядеть торжественно.

Потом все принялись за конфеты, что стало причиной шума и путаницы, поскольку птицы побольше тут же начали жаловаться, что не успели даже распробовать эти маленькие драже, а птицы поменьше то и дело давились и бросались хлопать друг друга по спине. Но постепенно все это закончилось, шум стих, и они снова уселись в круг и попросили Мышь рассказать им что–нибудь еще.

– Вы обещали мне одну историю, помните?
– сказала Алиса.
– Ну, про то, почему вы ненавидите… К и С, - добавила она шепотом, боясь снова обидеть Мышь.

– История эта печальна и длинна, как мой хвост!
– произнесла Мышь, поворачиваясь к Алисе и вздыхая.

– Он, конечно, длинный, - сказала Алиса, удивленно посмотрев на мышиный хвост.
– Но вот печальным он мне совсем не кажется.

И она мучилась загадкой хвоста все время, пока Мышь рассказывала, так что суть этой истории представлялась ей примерно вот как.

«Говорил зверюга мыши, спустившись с крыши:

– Пойдем–ка в суд, на пятнадцать минут. Я подам на тебя иск за мышиный писк. И никаких отпирательств! Я хочу разбирательств, потому что с утра - скука да жара.

Мышь нахалу в ответ:

– Простите, сэр, но — нет. Суд не может идти без присяжных и судьи. Это ж будет не закон, а словесный перезвон.

Отвечал коварный зверь, быстро запирая дверь:

– И присяжный и судья, дорогуша, буду — я. Осужу, и накажу, и в путь последний провожу. Не спущу вам ваши мышиные штучки!
– добавил зверюга, берясь за ручку…»

– Ты невнимательна!
– строго сказала Мышь Алисе.
– О чем ты думаешь?

– Простите, - смиренно ответила Алиса.
– Кажется, вы дошли до ручки.