Приключения Арсена Люпена
Шрифт:
Я все это предвидел и не слишком волновался по этому поводу, будучи уверенным, что руанская полиция не превосходит проницательностью парижскую и я смогу пройти незамеченным – ведь на выходе достаточно будет показать мое удостоверение депутата, которое уже внушило полное доверие контролеру на вокзале Сен-Лазар. Но как резко все изменилось! Я потерял свободу. Теперь невозможно проделать ни один из моих привычных трюков. И скоро комиссар обнаружит в поезде Арсена Люпена, так удачно оказавшегося связанным по рукам и ногам, смиренного, как агнец божий, полностью упакованного и готового к задержанию. Комиссару останется только получить товар, как получают на вокзале посланный на ваше имя груз, корзину с дичью или овощами и фруктами.
Но как же мне, скованному путами, избежать ужасной развязки?
А скорый поезд мчался мимо Вернона и Сен-Пьера прямо к Руану – последней и единственной остановке.
Меня занимала другая проблема. И хотя она касалась меня не столь непосредственно, но ее решение будоражило мое профессиональное любопытство. Интересно, какие же намерения вынашивает мой спутник?
Будь мы с ним наедине в купе, он бы успел спокойно выйти в Руане. Но как быть с дамой? Едва откроется дверь вагона, как дама, сейчас спокойная и смиренная, начнет кричать, метаться, призывать на помощь!
Потому-то я был удивлен. Почему он не обрек ее на такую же неподвижность, как меня, ведь этим он выиграл бы время и мог бы скрыться до того, как обнаружится его двойное злодеяние?
Он по-прежнему курил, устремив свой взор в пространство, где начинал накрапывать робкий дождик, рассекая косыми штрихами оконное стекло. Но один раз он все же повернулся, схватил мой железнодорожный справочник и стал что-то в нем искать.
Дама же изо всех сил пыталась изображать обморок, дабы усыпить бдительность противника. Но судорожный кашель, вызванный табачным дымом, раскрывал ее обман.
Мне же было очень не по себе, все тело ломило. И я думал… просчитывал варианты…
Пон-де-л’Арш, Уазель… Наш экспресс радостно мчался на всех парах, словно опьянев от скорости.
Сент-Этьен… В эту минуту мужчина встал и сделал два шага в мою сторону, на что дама поспешила отреагировать новым криком и снова лишилась чувств, но на сей раз по-настоящему.
Но какую же цель он преследует? Он опустил окно с нашей стороны, дождь теперь хлестал изо всех сил, и у него вырвался жест досады – ведь при нем не было ни зонта, ни плаща. Он бросил взгляд на багажную сетку, там лежал зонтик, принадлежавший даме. Он забрал его, а заодно прихватил мое пальто и надел его.
Пересекали Сену. Он закатал брюки, высунулся и отодвинул наружную задвижку дверцы купе.
Неужели он спрыгнет прямо на рельсы? На такой скорости – это явная гибель. Поезд вошел в тоннель, прорытый под холмом Сен-Катрин, мужчина приоткрыл дверцу и поставил ногу на верхнюю ступеньку. Какое безумие! Темнота, дым, грохот – его попытка закончится катастрофой. Но внезапно поезд замедлил ход, тормоза Вестингауза [23] сдерживали движение колес. За минуту скорость резко снизилась, потом почти сошла на нет. Было очевидно, что в этой части тоннеля уже несколько дней ведутся ремонтные работы, поэтому поезд должен был двигаться почти шагом, о чем наш попутчик был прекрасно осведомлен.
23
Вестингауз Джордж (1846–1914) – американский изобретатель и промышленник. В 1869 г. получил патент на пневматический железнодорожный тормоз, названный его именем.
Ему оставалось лишь поставить на подножку вторую ногу, спуститься ниже и спокойно удалиться, не забыв при этом запереть дверцу на внешнюю задвижку.
Не успел он скрыться, как показался дневной свет и паровозный дым превратился в белоснежный пар. Мы въезжали в долину. Еще один тоннель – и мы в Руане.
Едва моя попутчица пришла в себя, она стала сетовать на потерю драгоценностей. Я умоляюще смотрел на нее. Она поняла и вытащила изо рта душивший меня кляп. Она хотела было развязать веревки, но я остановил ее.
– Нет-нет, полиция должна увидеть все как есть. Им нужно знать то, что касается этого негодяя.
– Может быть, дернуть стоп-кран?
– Слишком поздно, следовало подумать об этом, когда он нападал на меня.
– Но он бы меня убил! Ах, месье, я же говорила, что он едет в нашем поезде! Я сразу узнала его по портрету. А теперь он скрылся с моими драгоценностями.
– Не волнуйтесь, его найдут.
– Арсена Люпена? Нет, это невозможно.
– Все зависит от вас, мадам. Послушайте. Как только мы прибудем, встаньте у двери и громко зовите на помощь. Сбегутся жандармы и дежурные по станции. Расскажите им вкратце все, что вы видели: как на меня было совершено нападение, как Арсен Люпен сбежал. Опишете его – мягкая шляпа, зонт, кстати ваш, и серое приталенное пальто.
– Кстати, ваше, – заметила она.
– Что значит, мое? Нет, его собственное. Я был без пальто.
– А мне показалось, что, когда он вошел, он тоже был без пальто.
– Да что вы! А может быть, кто-то забыл это пальто в багажной сетке? Во всяком случае, ушел он в нем, и это главная примета – серое приталенное пальто, запомните… Ах да, совсем забыл, сразу же назовите свое имя. Положение вашего супруга вызовет прилив усердия у этих господ.
Они уже были рядом. Она наклонилась, открывая дверь. Я повторил чуть громче, но почти приказным тоном, чтобы мои слова врезались в ее память.
– Назовите им также мое имя – Гийом Берла. Если потребуется, скажите, что мы знакомы… Это сэкономит время. Нужно как можно скорее провести предварительное расследование… Главное – догнать Арсена Люпена… ваши драгоценности… Вы ведь хорошо запомнили? Гийом Берла, приятель вашего мужа.
– Договорились… Гийом Берла.
Она уже звала на помощь, размахивала руками. Поезд еще не успел полностью остановиться, как к нам в купе уже поднимался какой-то господин, а следом за ним много других. Наступал решающий момент.
Дама закричала, с трудом переводя дыхание:
– Арсен Люпен… напал на нас… украл мои драгоценности… Я мадам Рено… мой муж – заместитель начальника пенитенциарной службы. Смотрите, а вот и мой брат, Жорж Ардель, директор Руанского кредита… вы наверняка его знаете…
Она обняла подошедшего к нам молодого человека, комиссар приветствовал его. Она продолжала в слезах:
– Да, Арсен Люпен… пока месье спал, он вцепился ему в горло… Месье Берла, приятель моего мужа.
Комиссар спросил: