Приключения Арсена Люпена
Шрифт:
– У вас есть свидетели?
– Нет.
– В таком случае на чем основывается ваше требование?
– На расписке, которую он дал мне.
– Покажите ее.
– Но она была в украденном секретере!
– Найдите ее.
О расписке объявил Арсен Люпен. Заметочка, опубликованная в газете «Эко де Франс», которая имеет честь быть официальным органом Арсена Люпена (он, похоже, один из главных акционеров газеты), гласила, что он передал в руки мэтра Дэтинана, своего адвоката-консультанта, письмо майора Бесси, которое тот написал лично ему.
Последовал взрыв веселья: Арсен Люпен нанял адвоката, Арсен Люпен считается с общепринятыми правилами. Он доверился члену коллегии адвокатов!
Вся пресса ринулась к мэтру Дэтинану, влиятельному депутату-радикалу, человеку в высшей степени порядочному, известному к тому же острым, довольно скептическим умом и склонному к парадоксам.
Мэтр Дэтинан никогда не имел удовольствия встречаться с Арсеном Люпеном – о чем он живо сожалел, – но он действительно получил от него инструкции и был очень тронут и горд тем, что выбор Люпена остановился именно на нем. Он открыл только что заведенное досье и предъявил журналистам письмо майора. Оно подтверждало передачу билета, но в нем не упоминалось имя получателя. «Дорогой друг…» – значилось там, вот и все.
«„Дорогой друг“ – это я, – добавил Арсен Люпен в записочке, приложенной к письму майора, – и лучшее тому доказательство, что письмо это в моих руках».
Туча репортеров тут же налетела на господина Жербуа, а он лишь повторял:
– «Дорогой друг» – это я, и никто иной. Арсен Люпен украл письмо вместе с лотерейным билетом.
– Пусть он это докажет! – парировал Арсен Люпен.
– Но ведь это он украл секретер! – восклицал господин Жербуа в присутствии тех же журналистов.
– Пусть он это докажет! – опять парировал Арсен Люпен.
Что за прелестный и затейливый спектакль это был: публичная дуэль между двумя обладателями номера 514, серия 23, – беготня репортеров, хладнокровие Арсена Люпена и рядом – безумное отчаяние бедного господина Жербуа.
Несчастный, газеты были полны его жалобами. Он трогательно и простодушно делился своим невезением.
– Поймите, господа, ведь этот мерзавец крадет приданое у Сюзанны! Если бы речь шла обо мне, я бы наплевал, но ради Сюзанны… Только подумайте, миллион! Десять раз по сто тысяч франков! О! Я прекрасно знал, что секретер таил в себе сокровище!
Напрасно возражали ему, что его противник, унося секретер, никак не мог знать, что там был лотерейный билет, тем более предвидеть, что на этот билет выпадет такой огромный выигрыш; Жербуа только стенал:
– Да бросьте вы, знал он это!.. А иначе зачем бы ему понадобился этот жалкий секретер?
– По причинам нам неизвестным, но уж наверняка не для того, чтобы завладеть клочком бумаги, которому цена тогда была весьма скромная – двадцать франков.
– Цена – миллион! Он это знал!.. Он все знает!.. О, вы не представляете себе этого бандита! Он же не вас лишил миллиона, не вас!
Диалог мог бы длиться очень долго. Но на двадцатый день господин Жербуа получил от Арсена Люпена послание с надписью: «Конфиденциально». С нарастающим волнением он принялся читать:
Господин Жербуа, галерка веселится за наш с Вами счет. Не полагаете ли Вы, что настал момент быть серьезными? Я полон решимости.
Ситуация ясна: у меня есть билет, но нет права им воспользоваться, а у Вас есть право воспользоваться билетом, которого у Вас нет. Так что мы друг без друга не можем сделать ничего.
Однако Вы не согласитесь уступить мне ВАШЕ право, а я не отдам Вам МОЙ билет.
Что делать?
Я вижу только одно решение этой проблемы, давайте поделимся. Полмиллиона Вам, полмиллиона мне. Разве это не правильно? И это соломоново решение вполне утолит ту жажду справедливости, которую испытывает каждый из нас.
Решение разумное, но оно должно быть осуществлено немедленно. Это не то предложение, которое можно обсуждать в свое удовольствие, это – необходимость, и обстоятельства повелевают Вам подчиниться. Я даю Вам три дня на раздумья. Надеюсь и верю, что в пятницу утром среди маленьких объявлений в «Эко де Франс» я прочту обращение, адресованное г-ну Арс. Люп., где в завуалированной форме будет выражено Ваше безоговорочное и полное согласие на пакт, который я Вам предлагаю. В этом случае Вы немедленно получаете билет, а затем и миллион, в полной готовности отдать мне пятьсот тысяч франков тем способом, какой я Вам укажу позже.
В случае отказа я принял меры, чтобы все равно все вышло по-моему. Но Вам, кроме очень серьезных неприятностей, в случае Вашего упрямства придется выложить мне еще двадцать пять тысяч франков на дополнительные расходы.
С совершеннейшим к Вам почтением,
Крайне раздраженный, господин Жербуа совершил колоссальную ошибку, показав письмо и позволив снять с него копию. Негодуя, он делал одну глупость за другой.
– Ничего он не получит! Ничего! – кричал Жербуа собравшимся репортерам. – Делить то, что принадлежит мне одному? Ни за что в жизни! Пусть порвет свой билет, если ему угодно!
– Но ведь пятьсот тысяч франков лучше, чем ничего.
– Не в этом суть, право на моей стороне, и я буду отстаивать его в суде!
– Вы возбудите дело против Арсена Люпена? Это же смешно.
– Нет, против Земельных кредитов. Они обязаны выдать мне мой миллион.
– Но вы ведь должны предъявить билет или, по крайней мере, доказательство, что вы приобрели его.
– Это доказательство существует, раз Арсен Люпен признал, что секретер украл он.
– Неужто суд удовлетворится словом Арсена Люпена?
– Не важно. Я буду добиваться своего.
Галерка неистовствовала. Заключались пари, одни ставили на Люпена, другие считали, что он будет наказан за свои угрозы. Все испытывали опасения, настолько неравны были силы противников. Один был изощрен в своих нападках, другой – растерян, как затравленное животное.
В пятницу все набросились на «Эко де Франс», жадно вчитываясь в маленькие объявления на пятой странице. Ни одна строчка для господина Арсена Люпена не предназначалась. На предписания Арсена Люпена господин Жербуа ответил молчанием. Война была объявлена.
Вечером из газет стало известно о похищении мадемуазель Жербуа.
Во всех, если так можно выразиться, спектаклях, которые устраивал Арсен Люпен, самое смешное – это комическая роль полиции. Все происходит помимо нее. Он говорит, он пишет, предупреждает, приказывает, угрожает, приводит свои угрозы в исполнение, и будто бы нет в природе ни шефа Сюрте, ни полицейских, ни комиссаров, словом, никого, способного разрушить его замыслы. Всех их словно нет и не было никогда. И все их усилия курам на смех.
А меж тем полиция из кожи вон лезет! Как только речь заходит об Арсене Люпене, вспыхивают, кипятятся, приходят в ярость все-все – от полицейского до шефа. Это враг, и враг, который плюет на вас, провоцирует, презирает вас или, хуже того, знать вас не желает.
Ну, что можно сделать с таким врагом? По свидетельству горничной, Сюзанна вышла из дома без двадцати минут десять. В пять минут одиннадцатого, выходя из лицея, отец не увидел ее на тротуаре, где она обычно ждала его. Стало быть, все произошло за время двадцатиминутной прогулки Сюзанны от дома до лицея.