Приключения ДД. Глебовская Русь

Ляшко Евгения

Её голосок задрожал. Нужно было срочно остановить этот поток откровений. Дима прочистил горло и не дал Чернаве договорить.

– Не спас, а опекаю, пока родителям не передам. А если тебе хочется верить что я кудесник, то пусть так и будет. Только поясни, почему это такая большая тайна?

– Кудесники запрещены Сводом законов.

– Вот как… То есть они тут водятся и закон наказывает за проявление неких чудес?

– Не прикидывайся неразумным дитя! – возмутилась Чернава, в очередной раз, поставив юного волхва в тупик. – Кудесники – это не чародеи с волшебными фокусами балаганщиков. Они познают и хранят великие смыслы. Они щедрые. Не сколько для себя стараются, всё больше другим помогают. Какой же князь уживётся с теми, кто может народ повести за собой? Вот и запрещены они.

В устах ребёнка сказанное звучало особенно зловеще. У Димы в памяти воскрес неприятный эпизод из истории, когда один новгородский князь явился на вече с

припрятанным топором и, улучив момент, устранил волхва, который поднял народ на бунт. После чего, лишившись предводителя, люди безропотно повиновались воле князя. Надо признать, что в условиях сурового мира дети быстро взрослеют. Дима постарался, чтобы его слова звучали как можно серьёзнее.

– Спасибо, что заботишься обо мне. Мне не ведомы местные законы, и без твоих советов ждёт меня погибель.

Неприкрытая лесть сработала. Польщённая Чернава радостно засопела.

– То-то же, – хмыкнула она и, резко отбросив браваду, испуганно спросила, – ты сможешь защитить нас от князя?

Просьба была настолько неожиданной, что юный волхв на миг оцепенел, но, опасаясь спугнуть доброе расположение спутницы, не стал расспрашивать, почему надо защищаться от местного правителя Руси. Он уклончиво ответил:

– Для этого мне надлежит прочесть Свод законов. По нему я пойму кто таков ваш князь. И если он соблюдает собственные законы, тогда с защитой проблем не будет.

– Книгу раздобудем! – пылко пообещала Чернава и, уткнувшись в Акелу мгновенно уснула.

А вот Диме сначала было не до сна. Речи девочки не на шутку взвинтили юношеский разум. Фигура князя вырисовывалась образом тирана, обложившего народ странноватыми запретами. Малявником называли в старину художников, но кто такие наники? Такого термина он не смог припомнить. В чём состоит их роль в местном обществе? О них предстояло разузнать основательно. Успокоиться юному волхву удалось после того как усилием воли, он заставил себя взглянуть на ситуацию без эмоций. И Дима тут же решил, что прежде чем судить, почему жителей принуждают быть вегетарианцами, а они за спиной князя обходят ограничения, нужно всё-таки провести достаточное количество опросов на репрезентативной выборке местных жителей, нежели опираться на сведения, полученные от малолетней девчушки.

Глава 6

Крепкий из-за навалившейся усталости сон сослужил плохую службу: Дима и Чернава проснулись в окружении яснооких чумазых незнакомцев. Те были одеты как крестьяне: удлинённые льняные рубахи, сермяжные штаны, холщёвые онучи, лапти, войлочные колпаки и плащи из отрезов сукна. Однако лихой вид мужчин не позволял усомниться в том, что это разбойники. Но как не учуял чужих Акела? Дима, чуть прикрыв веки, обшарил взглядом обозримое пространство тенистой впадины, ещё погружённой в предрассветный туман. Мохнатый друг словно испарился. От разбойников сильно несло болотом. И Дима предположил, что лесные жильцы, отбивают запах, пропитав одежду гнилостными водами. За такой завесой вони ни одна сторожевая собака беды не учует.

Бандиты действовали слажено. Дисциплина чувствовалась жёсткая. Они не рассматривали пленников, не оценивали добычу. Короткими возгласами и острыми пиками с каменными и железными наконечниками указав куда идти, разбойники рассредоточились по лесу, оставив лёгкий конвой. Это было их логово. Они знали здесь каждый пенёк, всякий куст был им надёжным прикрытием.

Дима хладнокровно проанализировал обстановку: благо дощечки Вайю вселяли уверенность, да и макинтош на нём, удрать успеет, как только заблагорассудиться. Но нужно ли ударяться в бега? Может быть, здесь, в окружении простых людей, ему будет проще выведать об этой чудной стороне, в которой угораздило оказаться? Несомненно, что о побеге думать было рано. К тому же он пообещал позаботиться о Чернаве. Дима напустил на себя безмятежный вид и покровительственно посмотрел на девочку. Она, быстро покорившись судьбе, безропотно топала по неприметной тропе. Непринуждённость её поведения несколько смущала. Но Дима не успел об этом порассуждать. Внезапно на доли секунд на пути появился бандит с клюкой и продолжил шествовать немного поодаль. Юный волхв встрепенулся. Знакомая клюка. Он скрытно пригляделся к владельцу и смекнул, что к чему. Аналог цыганского гипноза. Но понял Дима то, что случилось только тогда, когда уже запутался в расставленных разбойниками сетях. Когда человек идет, задумавшись, он как никогда лучше подвержен чужому воздействию. Вчера вечером он и Чернава поссорились, шли не разговаривая. Они обогнали косматого мужичка в потрёпанном засаленном кафтане. Он шёл с клюкой и разговаривал сам с собой, хаотично перескакивая с темы на тему. Дима ещё подумал тогда, что вероятно, этот путник под хмелем или не в себе и не стал у него расспрашивать дорогу, углубившись в собственные раздумья. А теперь, когда заприметил знакомый предмет, он понял, что произошло. Встреча не была случайной. В болтовне путника был заложен посыл, куда именно им

идти. Дима бессознательно подчинился чужой воле и выбрал для ночлега место, которое было заготовлено, а пока они спали, лиходей привёл дружков. Так же действуют мошенники, когда пристраиваются к погружённым в думы прохожим и дают им установку зайти в магазин и купить что-то, красотку уговорят сделать непристойное фото, обывателя попросят снять деньги из банкомата и выполнить указание какого-то человека, например, отдать обналиченное или подарить совершённую покупку. Всё зависит от аппетитов преступников. Таким образом, они оболванивают граждан, вымогая то, что им нужно. Закралось нехорошее предчувствие. Разбойники не могли действовать по простому наитию. У них есть тот, кто надоумил. И этот кто-то обладает нетривиальной мудростью обывателя, ибо такие техники управления сознанием вряд ли сызмала культивируются в сообществе лесных бандитов. Но зачем такие сложности? С чего бы это разбойники так осторожничали? Почему деликатничают? Дима посмотрел на Чернаву. Всё же её реакция несколько поражала. Она без единого звука подчинилась. Более того даже толики страха не проявилось в её глазах. Видимо она отлично понимала, с кем имеет дело. Что же он угодил в капкан, но сейчас важно не то, что попался, а как выберется. Юный волхв настраивал себя на извлечение пользы из сложившейся ситуации. И вот мысли перестали скакать резвым галопом. Он имел неоспоримое преимущество: разбойники не представляли, с кем они столкнулись и как вооружён их пленник. Раз Чернава приняла его за кудесника, а это, в сущности, было почти правдой, пусть он и начинающий, но сыграть роль как надо вполне способен, с просвещёнными мужами дружбу водил не один год.

Путь был не близкий. Примерно к обеду конвой привёл пленников в осиновую рощицу, укрытой с трёх сторон обильной порослью лещины. Поодаль высился одинокий дуб. Чуть дальше просматривался ельник, где среди корней торчали морщинистые шляпки сморчков. Прошлогодние листья издавали тяжёлый прелый запах. Солнце вряд ли когда-то заглядывало в эту глухую чащу. На вытоптанной полянке сошлась разносортная публика всех возрастов. Здесь были и мужчины, и женщины, и дети. Дима тщательно всех осмотрел. В отличие от отряда, который их захватил, эти люди были светлы лицом и выглядели опрятно. Одеяния из добротной ткани. Покрой одежды скромный, но безукоризненный. Изящная вышивка имеет включения бисера и речного жемчуга. Ладные, тиснённые узором сапоги с ремешком у щиколотки, говорят о том, что кожевенно-сапожное ремесло процветает. На поясе у многих красуются искусно сплетённые ремни и чеканные бронзовые бляхи. У некоторых решётчатые или печатные перстни, кто-то имел широкие двустворчатые браслеты-наручи с орнаментом. Серьги-одинцы, двойчатки и тройчатки с нанизанными на проволоку сверлёными каменьями подсказывали Диме, что простолюдинов в этой среде нет. Это доказывало и то, что местные обитатели не имели нечёсаных бород и не носили путаных причёсок. Длинные и полудлинные волосы мужчин струились шёлком, на затылках шапки с меховым околышем. Головы женщин покрыты: у девиц венец – обтянутый тканью обруч, не скрывающий косу, а у замужних особ расшитая шапочка-повойник, поверх повязанная платком. Где-то неподалёку запел петух.

«Дом разбойников скрывается за густой растительностью» – сообразил Дима. Он обвёл взглядом толпу и мягко, но достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми, произнёс:

– Приветствую вас добрый люд! Я желаю мира вашему дому!

Люди обомлели. Но оторопь и недоумение быстро сгинули. Кто-то глупо захихикал, остальные оживлённо загалдели.

Беззубый старик, присевший на поросшем мхом поваленном дереве, осклабился и зловеще прошамкал:

– Обожди. Удостоит Борзун тебя беседой.

После его замечания, прерывистый шепоток прибауток волной прошёлся по присутствующим. И тут воздух словно сгустился. Шутить и болтать люди перестали. Все разом как-то сникли. Дима уловил, что вот-вот появится главарь. Гнетущая тишина нарушалась только далёким постукиванием дятла и шелестом листвы. Дима радовался утренней прохладе, она остужала, придавала движениям нерасторопности, помогала скрывать его напряжение.

Чернава не пряталась за Димой. Девочка отошла в сторонку и беспечно разглядывала ещё сероватую наполовину отлинявшую белку, которая кружила по могущему стволу дуба.

Увидев вожака, Дима в глубине души содрогнулся от отвращения. На ум пришло высказывание французского историка Эммануэля Тодда о том, что управлять обществом, где есть только бедные и богатые, может или диктатор, или клоун. Перед ним стоял и шут, и деспот в одном лице. Притихшее окружение по сравнению с главарём выглядело голодранцами, а этот толстяк в богатейшем одеянии и шитым цветными каменьями колпаке на лысом черепе блистал как царь на празднике. Высокомерный тип разил радиоактивным фоном зажравшегося барыги. Дима ненароком отметил, что имя «Борзун» вожаку очень даже подходит. Широкий рот толстогубого главаря кривился в жадной ухмылке, пока он пристально впивался взглядом в Диму, как если бы на рынке выбирал коня.