Приключения Кларенса Хантера
Шрифт:
Юлий точно знал: если он опоздает, он не будет жить. Нет смысла влачить жалкое существование разорванной, искалеченной половиной души. И он бежал, бежал со всех ног. И успел.
Девушка, тонкая, хрупкая и беззащитная стояла на краю скалы, не решаясь оборвать нить своей жизни.
— Ника! — хотел крикнуть Юлий, но из груди вырвался только полушепот. И все же она услышала его и обернулась. Массивный ободок слетел с ее головы и, сверкнув на солнце, исчез в пропасти. Теплый весенний ветер сразу же растрепал пряди, и волосы рассыпались
Глаза Ники на мгновение вспыхнули радостью, но тут же погасли, стали пустыми и безразличными, словно неведомые чудища осушили ее душу.
— Уйди от меня! — равнодушно сказала Ника. — Я тебя не люблю. Живи своей жизнью! Вечной! Я нашла другого!
Несколько секунд Юлий пытался унять сумасшедшее биение сердца.
— Это неправда! — наконец, закричал он и шагнул вперед. — Да что случилось? Только не лги!
— Я. Нашла. Другого, — раздельно повторила Ника. — Ты не понял?
— Понял. Тогда прощай, — сказал Юлий и пошел к обрыву.
— Стой. Ты куда?
— В пропасть, — выдохнул он. — Я не буду жить без тебя. Какой смысл?
— Нет, подожди! — качнула головой Ника. — Все не так! Это я должна…
Девушка осеклась, схватила Юлия за руку и сказала:
— Отец забыл дома телефон. Я нашла в нем запись разговора… того, когда папа хотел договориться обо мне. У него ничего не получилось. Ему отказали. Если уж он не смог ничего сделать, нет смысла ждать и надеяться…
— А правительство? — отчаянно воскликнул Юлий.
— Они не из правительства. Инопланетяне? Чудовища? Какая-то тайная организация? Никто не знает, кто это! Но у них нет сердца! «Генетический отбор даже не обсуждается!» — вот их слова! Оказывается, у тебя есть невеста. Предписанная ими. Да, так и сказали! Предписанная!
— Но я люблю тебя!
Ника прижалась к груди Юлия, и он ощутил, что девушка дрожит, будто на улице стоит лютый мороз.
— Мой папа это… озвучил, — прошептала Ника едва слышно. — Они сказали…
— Да что? Не мучай меня!
— Пусть женится. Она подождет. Пятьдесят и даже семьдесят лет — не срок для бессмертных.
Юлий поразился холодному рационализму своих «кураторов».
— Я не буду смотреть, как ты гаснешь на моих глазах, — твердо сказал он. — Выход есть всегда!
— В окно! — хохотнула Ника.
— Мы прыгнем вместе. И обманем всех! Устроим бунт! — Юлий выпустил девушку из объятий и встал на самом краю обрыва. — Я не смогу без тебя. Понимаешь, не смогу!
Юлий бросил взгляд на горизонт и увидел корабль, залитый оранжевым пламенем заката. Темно-серый, с горой огненных парусов на мачтах, он легко взбирался на пенистые гребни и тут же проваливался в ложбину между волнами, пронизанными белыми прожилками.
— Наверное, учебное судно из мореходки, — произнес Юлий.
Печальная улыбка пробежала по тонким губам Ники:
— Ты неисправимый физик. Это перевозчик неприкаянных душ. Таких, как наши. Ну, на раз-два-три?
Юлий кивнул. Ника взяла его за руки, посмотрела ему в глаза и выкрикнула:
— Один! Два! Т…
Она не договорила. Что-то щелкнуло, сбило с ног, и Юлий, прижав к себе девушку, повис над пропастью, опутанный прочной сетью.
— Чего придумали, голубки, — раздался безразличный голос водителя. — Какие прыткие. Еле успел!
Сетка вздрогнула и поползла вверх. Вадим, отдуваясь и кряхтя, вытащил беспомощных влюбленных на твердую землю.
— За те деньги, что мне платят, я готов нырнуть за тобой, друг Юлий! Но лучше обойтись без лишнего героизма, — разглагольствовал обычно немногословный водитель. — У меня строгий приказ немедленно доставить тебя на процедуру. А ты, красавица, поедешь домой к отцу. Будешь сидеть дома тише воды, ниже травы! Поняла?
Вадим достал большой пистолет и вложил в ствол дротик, вроде тех, какими усыпляют опасных животных.
— А это подарок от моих неизвестных нанимателей. У них много интересных игрушек, — ухмыльнулся водитель. — Спокойной ночи!
Раздалось негромкое шипение. Что-то больно укололо в шею. Мир перед глазами расплылся и Юлий провалился в черную пустоту…
Хантер оторвался от компьютера:
— На этом почти все. Ника вышла замуж за Юлия. Он видел, как стареет и угасает его любимая, но поделать ничего не мог. Она умерла от старости на его руках. А потом Юлий делал то, что ему было предписано. Женился, работал. Стал основателем теории межзвездных полетов. Описал вихревые двигатели.
— Доказал возможность перелетов методом совмещения пространства, — добавил из своего угла Вилли Пат. Его глаза странно блестели. Не зря инженеры, кроме реализации проектов ученых, решают еще и этические вопросы.
— Спасибо, Вилли, — Хантер заглянул в коммуникатор. — Одним словом, академик Юлий Ефимович Лавочкин, примерный семьянин и великий физик, как мог, глушил работой нестерпимую боль утраты. В те далекие времена не знали того, что кроме биологической смерти есть смерть информационная. И Лавочкин, в конце концов, умер. Но в его беспросветно долгой жизни была короткая, как взрыв атомной бомбы, вспышка счастья и любви. А память о возлюбленной он пронес через века.
— Мы ценим ваш литературный талант, Хантер, — ехидно произнес доцент Стурди. — Но причем здесь предания глубокой старины? Что вы хотели сказать нам этим примером? Говорите только по существу и без лирики.
— Видите ли, — вздохнул Хантер. — Я нашел еще четырнадцать подобных случаев. Как вы считаете, имеем ли мы право грубо калечить человеческие судьбы?
Доцент Стурди рассмеялся:
— Сколько-сколько случаев? Четырнадцать? Это даже не статистическая погрешность! Это ничто! Но, в любом случае, я обязан спросить, что вы хотите от нас? Только не предлагайте стабилизировать организм всем подряд! Это абсолютно исключено!