Приключения мальчика с собакой
Шрифт:
— Как — для чего?! — удивился малыш. — А где поместились бы наши предки? Видишь, сколько их у нас! — Он указал на комнаты, примыкавшие к атрию: — Вон стоят они в шкафиках… А у тебя дома, — спросил он, — где помещают предков?
Клеон развел руками.
— Не знаю, есть ли они у нас…
— Конечно есть, — убежденно сказал Гай, — а то как же будут хоронить твоего отца? Когда умрет мой отец, наймут таких людей… забыл, как они называются… наденут на них маски и прикажут им идти перед носилками, будто это предки провожают его на погребальный костер. Эх ты!.. Такой большой, а простых вещей не знаешь! — Радуясь, что нашел человека, которому все в диковинку, малыш захотел поразить его еще больше:
— Сейчас я покажу тебе самую красивую в мире комнату. Едем туда!
Клеон, взяв Льва за ошейник, повел его к ступенькам, на которые указал Гай.
— Стой! — приказал Гай, когда они проходили мимо ларария. — Смотри, какие красивые гирлянды мама повесила ларам — покровителям! А твоя мать тоже сама убирает ларов?
Клеон вспомнил свою хижину. Огонь раскладывали в ней прямо на очаге, и дым выходил в отверстие в потолке. Она была тесна и покрыта копотью, но там было уютней, чем в этом огромном атрии.
— У нас совсем простой дом, — сказал он, — но там было очень хорошо. Моя мать ухаживала за свиньями и курами, а когда я пригонял овец и коз, она их доила…
— Разве у вас не было вилика и рабов, которые занимались бы этим? — перебил Гай. — А весело пасти коз?… Они так прыгают! Когда поедем на виллу, скажу отцу, чтобы он позволил нам с тобой пасти коз… Ну, конь!.. Чего стал? — Гай вцепился обеими руками в ошейник Льва и стал колотить пятками его бока, заставляя взойти на ступеньки. Он задел ногой больное плечо Льва, и тот огрызнулся. — Лошадь рычит! — в восторге вскрикнул Гай. — Моя лошадь рычит!
Клеон положил руку на голову собаки:
— Тише, Лев!.. Твоя лошадь устала, — обратился он к Гаю. — Ты такой лихой наездник, что любую лошадь загонишь. Давай, я понесу тебя?
— Ну, понеси! — согласился малыш. — Только не на руках. Я влезу тебе на плечи и стану высокий, как башня. — Усевшись на плечах Клеона, он приказал: — Подними вон тот занавес и остановись на пороге. В середину входить нельзя. Это таблинум. [69]
Клеон откинул в сторону тяжелые лиловые складки и остановился удивленный: как эта комната не походила на огромный пустынный атрий! Мозаичный пол казался цветущим лугом, на котором среди ярких венчиков мака и нарциссов черные ласточки охотились за пестрыми бабочками. Там и сям стояли стулья с удобно изогнутыми спинками и отделанные бронзой скамьи. Блестели полированные дверцы и доска шкафа. Сверкало серебро светильников и цветное стекло ваз. Картины сражений, написанные прямо на стенах и обрамленные цветным мрамором, расширяли комнату, словно огромные открытые окна. По ту сторону таблинума, за раздвинутой занавеской, виднелся фонтан. Если бы струя воды в нем была неподвижной, его также можно было бы принять за картину.
69
Таблинум — комната между атрием и перистилем (внутренний двор с портиком). Служила кабинетом хозяину дома.
Гай взял Клеона за уши и повернул его голову влево:
— Видишь тот шкаф?… Ну вон тот, который похож на маленький храмик? Там лежат бумаги отца. Страшно важные!.. А вон за ту доску на столике, — Гай повернул голову сицилийца в другую сторону, — отец заплатил… — Гай наморщил нос, вспоминая, но цифры еще плохо держались в его памяти, и он махнул рукой: — Много заплатил! Луций говорит, на это можно купить виноградник и дом… Ну, посмотрел? Правда, красиво?… Теперь пойдем отсюда, а то эти вещи ни с того ни с сего бьются. Один раз я только хотел посмотреть на стеклянную вазу, а она — хлоп! — и разбилась… За это няньку высекли, а мне приказали не входить в таблинум. Скорее задерни занавес, я не хочу, чтобы опять что-нибудь разбилось. Идем через тот проход. Мама, наверное, ждет меня в перистиле.
По обе стороны таблинума два коридора вели в перистиль. Отсюда можно было пройти не только в таблинум, а и в триклиний — столовую, которых у Станиена, как и во всех богатых римских домах, было две: летняя, на северной стороне, куда не было доступа солнцу, и зимняя — открытая солнечным лучам; перистиль окружали жилые комнаты; лестница веля отсюда во второй этаж.
— Там зимние спальни и мастерские, — объяснил Гай. — Сейчас мы туда поедем, если только мама наверху… Эй, Эвтихий!
Из каморки выглянул старый привратник, охранявший выход в сад.
— Ты думал, идет циклоп? [70] — засмеялся Гай. А это я. Лошадь устала, так я еду на рабе. Отец сегодня его купил… Не знаешь; где мама?
Эвтихий вылез из своей каморки и, подойдя к Гаю, зашептал, указывая на Клеона и Льва:
— Лучше не показывай госпоже этих вот… Она очень сердилась, что новый пес покусал Рекса. Она очень кричала и плакала, а потом ушла в свою спальню. Она велела этих двоих отправить на северную виллу, а Луций сказал, что это все равно, что выбросить деньги в Тибр, потому что сицилиец не вынесет тамошнего климата. И господин сказал, что было бы глупо, если бы раб умер, не успев отработать тех денег, что за него заплатили. И они решили отправить мальчика с собакой в Кампанскую виллу, потому что в Кампании тепло. А госпожа сказала: «Мы же сами собираемся на лето в эту виллу! А впрочем, — говорит, — мне все равно куда, лишь бы только их не видеть». Ты спрячь их где-нибудь, пока гнев госпожи пройдет.
70
Циклоп — у греческого поэта Гомера великан с одним глазом на лбу.
Малыш стукнул Клеона кулачком по затылку:
— Прямо!.. Едем в сад. Не бойся, я тебя никому не отдам.
Глава 7. Клеон и Лев находят друзей
Миновав перистиль с фонтаном, рассыпавшим брызги на растущие вокруг него темно-лиловые ирисы, Клеон с Гаем и Лев спустились в сад.
— Там… — Гай указал на левое крыло дома, перед которым в тени миртов, кипарисов, лавров и увитых плющом платанов пестрели цветочные клумбы, — там, в большом зале, бывают пиры… потому что собирается так много гостей, что они не помещаются в триклинии… Только я уже сплю в это время. Иди прямо по этой аллее, вон туда, где растет груша.
Пройдя несколько шагов по аллее, обсаженной шарообразными кустами букса и стройными, словно колонны, кипарисами, Клеон очутился во фруктовом саду среди фиговых, грушевых, айвовых и гранатовых деревьев, под которыми тянулись грядки со спаржей, капустой и мегарским луком.
— Сверни по той дорожке, — указал Гай. — Увидишь что-то интересное.
Дорожка привела их к веселой полянке, обсаженной кустами роз и шиповника; посреди нее, на расчищенной площадке, Клеон увидел вогнутое мраморное полушарие, в центре которого стояла бронзовая стрелка. Во все стороны от стрелки расходились прямые линии, пересекающие три поперечных круга. Ожидая объяснений, Клеон поглядывал то вниз, на полушарие с загадочной стрелкой, то вверх, на маленького хозяина. Лев осторожно обнюхивал края полушария и, казалось, разделял недоумение Клеона. Гай лукаво и таинственно улыбался.
— Я не понимаю, что это такое? — спросил наконец Клеон, довольный, что малыш радуется его удивлению.
— Время! — важйо ответил Гай. — Называется: часы! Видишь, тень стрелки сейчас короткая и падает в ту сторону?… Это значит, что скоро обед. Няньки, наверное, уже ищут меня. Когда пора спать, тень доходит до самого первого круга. А зимой тень протягивается вон до той полосы. Все это рассказал мне старый библиотекарь. Он был очень ученый, но отец продал его совсем дешево, потому что он почти ослеп… няньки говорят — от того, что все переписывал книги… Отец хотел сегодня купить нового библиотекаря… Ты не библиотекарь?