Приключения Натаниэля Старбака

Корнуэлл Бернард

— Но я здесь не останусь, — сказал Ридли. Салли наблюдала за ним своими кошачьими глазами. — Я отправляюсь в Легион, — объяснил он. — Я закончу свои дела здесь, а потом вернусь.

— Тогда я скажу тебе, милый, какие еще дела тебе нужно закончить, — Салли приблизилась к нему, с невольным изяществом пройдя по богатым коврам и натертому паркету.

— Тебе нужно найти местечко, где я буду жить, Итан. Хорошенькое местечко, с коврами вроде этого, с настоящими креслами и кроватью. Ты сможешь приходить ко мне, как и говорил. Ведь так ты говорил? Что найдешь, где я буду

жить? Где ты сможешь быть со мной? И любить меня? — она прошептала последние слова очень мягко, подойдя так близко, что Ридли почувствовал запах сигары в ее дыхании.

— Да, так я говорил, — он знал, что не может противиться ей, как всегда знал и то, что как только они переспят, он возненавидит Салли за ее вульгарность и приземленность.

Она была ребенком едва ли пятнадцати лет от роду, но уже знала, как и Ридли, о своих сильных сторонах. Он знал, что она будет отчаянно драться за то, чтобы поступить по-своему, наплевав на разрушения, которые может при этом причинить. Так что уже на следующий день Ридли переселил ее из квартиры своего брата на Грейс-стрит.

Если бы Дилейни обнаружил свой драгоценный фарфор разбитым, он бы ни за что не согласился помочь Ридли, так что Итан снял ближайшую ко входу комнату в меблированных апартаментах на Монро-стрит, указав при регистрации себя и Салли как женатую пару.

Он умолял брата помочь:

— Да Бога ради, Бев! Она же ведьма, она все разрушит!

— Суккуб, значит, а [6] ? Хотел бы я с ней повстречаться. Она правда так красива, как на твоем рисунке?

— Она необыкновенна, так что, Христа ради, забери ее у меня! Хочешь ее? Она твоя! — Ридли уже пытался избавиться от нее, представляя своим собутыльникам в салуне отеля «Спотсвуд». Но Салли, одетая в недавно приобретенный наряд, пусть и сводила с ума каждого офицера в отеле, отказывалась покидать Ридли. Она не собиралась извлекать глубоко засевшие в нем коготки ради неизвестности.

6

Суккуб или суккубус в средневековых легендах — демоница, посещающая ночью молодых мужчин и вызывающая у них сладострастные сны.

— Пожалуйста, Бев! — умолял Ридли.

«Как же я ненавижу», — подумал Бельведер Дилейни, греясь у камина, — «когда меня зовут Бев».

— Убивать ее ты не хочешь? — спросил он грозно.

Ридли, помешкав, затряс головой:

— Нет.

— И не дашь ей того, чего она хочет?

— Да не могу я.

— А просто отпустить ее?

— Да нет же, черт возьми.

— Сама она не уйдет?

— Ни за что.

Дилейни затянулся сигаретой и задумчиво выпустил колечко дыма в потолок.

— Подпаленный мост. Как по мне, так это забавно.

— Пожалуйста, Бев, пожалуйста!

— Я показал газетную заметку Ли, — произнес Дилейни. — Но он опроверг ее. Заверил меня, что это дело рук не наших людей. Думает, какие-нибудь разбойники подпалили мост. Наверное, тебе стоит сказать об этом Фалконеру. Разбойники! Он будет просто

в восторге от этого словечка.

— Пожалуйста, Бев, Бога ради!

— Э нет, Итан, Господу точно не понравится то, что я собираюсь сделать с Салли. Ни на йоту не понравится. Но да, я могу помочь тебе.

Облегчение, которое испытал Ридли, глядя на брата, было почти осязаемым:

— Что ты собираешься сделать?

— Приведи ее ко мне завтра. Допустим, к углу Кэри и Двадцать четвертой, подальше от любопытных глаз. В четыре часа там будет стоять экипаж. Я могу быть там, а могу и не быть, в любом случае — заставь ее забраться в этот экипаж. А потом забудь о ней. Навсегда.

Ридли уставился на брата, разинув рот:

— Ты… ее убьешь?

Дилейни поморщился:

— Помилуй, не настолько я груб. Я… заставлю ее исчезнуть из твоей жизни. А ты будешь мне благодарен по гроб жизни.

— Буду, честное слово! — жалко поблагодарил его Ридли.

— Значит, завтра в четыре, на углу Кэри и Двадцать четвертой. А теперь иди к ней. Будь с ней поласковей, чтобы она ничего не заподозрила.

Полковник Вашингтон Фалконер игнорировал Старбака почти всё время, пока они ехали домой. Фалконер скакал рядом с капитаном Хинтоном, иногда с Мерфи, а иногда один, но всегда устанавливал высокий темп езды, будто хотел побыстрее отдалиться от места, где так неудачно закончился его набег.

Когда он наконец заговорил со Старбаком, то был резок и недружелюбен, хотя едва ли вел себя более обходительно с остальными. Но всё равно Старбак чувствовал обиду, в то время как Траслоу просто веселило дурное расположение духа полковника.

— Ты должен научиться избегать глупостей, — сказал Траслоу.

— Именно этим вы занимаетесь?

— Нет, но кто сказал, что с меня нужно брать пример? — засмеялся он. — Тебе следовало бы прислушаться к моему совету и взять деньги.

Траслоу получил в результате налета кругленькую сумму, как и те люди, что отправились с ним к поезду.

— Я предпочту быть глупцом, чем вором, — нравоучительно заявил Старбак.

— Неа, не предпочтешь. Ни один разумный человек так не поступит. И вообще, надвигается война, и единственный путь пройти через нее — это воровать. Все солдаты воруют. Ты крадешь всё, что тебе нужно, не у друзей, а у всех остальных. Армия не будет за тобой присматривать. Армия кричит на тебя, срёт на тебя и делает всё возможное, чтобы ты сдох с голоду, так что ты должен добыть всё, что сможешь заполучить, а лучшие добытчики — это те, кто лучше умеет воровать, — несколько шагов Траслоу проскакал молча.

— Думаю, тебе нужно радоваться, что ты приехал и помолился над моей Эмили, потому что благодаря этому я теперь за тобой присматриваю.

Старбак промолчал. Он стыдился той молитвы, что пробормотал над могилой. Ему не следовало ее произносить, потому что он был для этого неподобающим человеком.

— И я так и не поблагодарил тебя за то, что никому не рассказал о моей Салли. В смысле, как она вышла замуж и почему.

Траслоу отрезал ломоть табака от куска, который хранил в поясной сумке, и засунул за щеку.