Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)

Буссенар Луи Анри

Что делать? На что решиться?

Благоразумнее всего было уйти, но с минуты на минуту могли подойти аборигены, возглавляемые Буало и скваттером-французом.

Остаться на мысе? Но разве можно поручиться, что отведенный ручей не проложит под землей нового русла и не наделает бед?

На туземцев рассчитывать бесполезно. От них нечего было ожидать сведений, поручить им разведку тоже не представлялось возможным. Бедняги в ужасе жались к европейцам и умоляли воскресшего Нирро-Ба о помощи против злых богов, с которыми он встретился на пути из Виами.

Два

часа прошли в томительной неизвестности. Затем произошло то, чего все давно ожидали. Лишенная природного русла, вода ручья начала пробивать себе путь возле корней деревьев, росших кое-где по склону. Сначала она просачивалась по чуть-чуть, но затем напор воды стал увеличиваться, и вскоре земля пропиталась водой, и подземный ручей пробился мощным потоком. Наводнением смыло камни и понесло вниз, по воде плыли целые острова зеленой травы, утес обнажился, и сквозь его трещины стремительно хлынули во все стороны потоки чистой холодной воды.

— Черт возьми! — вскричал Фрике. — Да это настоящее наводнение!

— Действительно, — отвечал Андре. — Причины явления нам открыть не удалось, зато скорые последствия его уже сказываются. Надо принять меры.

— Сдается мне, господин Андре, — сказал Пьер де Галь, прикладывая руку к своей белой фуражке, — что было бы недурно подготовить нашу лодку к плаванию.

— Вы совершенно правы, Пьер, хотя мы и не подвергаемся опасности утонуть, потому что место, где мы стоим, очень высоко.

— Высоко-то оно высоко, господин Андре, но кто ее знает, эту проклятую воду? Береженого бог бережет… Кто поручится, что через несколько часов она не зальет всю округу и не прервет нашу связь с долиной?

— Это возможно… даже вполне вероятно… — согласился Андре, Дивясь прозорливости старого боцмана. — А все-таки жалко мне отсюда уходить. Я уйду лишь тогда, когда больше нельзя будет оставаться. Прежде всего нужно объяснить дикарям, что здесь опасно, и пусть они лучше уйдут в камедный лес, который виднеется недалеко.

— Они от нас не уйдут.

— Нужно, чтобы ушли. В случае беды в лодку нам всем не сесть. Право, доктор, вы у них свой человек. Убедите их уйти, а лучше будет, если вы уведете их сами.

— Ну уж нет, слуга покорный! — отрезал доктор. — Уж от вас-то я не уйду ни в коем случае. Будь что будет с моим новым семейством, а с вами я не расстанусь. Я и так уж натосковался без моего милого гамена, поэтому теперь встречу опасность рука об руку с ним.

— Спасибо вам, доктор, — перебил его Фрике, глубоко растроганный. — Нечего и говорить, что я вам тоже предан без остатка. И душу свою, и тело я отдаю в ваше распоряжение; конечно, это не много, но уж не взыщите: чем богат, тем и рад.

— Нет, это очень много! Это больше, чем клад разбойников золотых приисков. Я богач.

— Смирно! — вскричал старый боцман. — Моя правда, оказывается. Вода прибывает, смотрите! Эй, Мажесте, голубчик, надувай скорей лодку… Живо!

Склон утеса прорезала широкая трещина. Размытая почва осела, и вода, отыскав выход, вырвалась из-под земли шумным водопадом.

Не помня себя от страха, аборигены кинулись бежать

с утеса, испуская пронзительные вопли. Очень скоро они достигли безопасного места и начали подавать европейцам умоляющие знаки, чтобы те поскорее последовали их трусливому примеру и бежали из проклятого места.

Мажесте немедленно приступил к исполнению приказа, отданного старым моряком. Он взял мехи для надувания лодки и принялся торопливо их качать.

Лодка быстро надулась. Бока ее закруглились, стали твердыми, и странный плавучий снаряд был готов. С помощью Пьера молодой африканец перенес лодку на небольшую площадку, до которой уже добралась вода, устроил все как следует, и оба преспокойно уселись в нее, дожидаясь, когда придет время тронуться в путь.

Поток ревел все громче и громче, и вода постоянно прибывала. Утес начинал дрожать. Опасаясь внезапного обрушения, Андре решился, наконец, убраться с утеса подобру-поздорову. Деревья качались из стороны в сторону и, уступая напору, беспомощно переворачивались корнями вверх, отдаваясь на волю непобедимой силы потока. С громом и треском проносились мимо камни, обломанные ветви, вырванные кусты.

Лодка быстро надулась.

Андре стоял, прислонившись к гигантскому стволу давно засохшего камедного дерева, возносившего чуть не до облаков свой тощий растительный скелет. Крепко упершись вековыми корнями в землю, лесной великан стоял как утес. Дуплистый, толстый ствол его мог бы дать приют двум десяткам человек, и, вероятно, он нередко служил укрытием для туземцев, защищая их от дождя и бури.

Андре уже открыл было рот, чтобы скомандовать отплытие, как вдруг по всему телу его пробежала дрожь. Он отскочил и взвел курок револьвера, направив дуло на широкое отверстие дупла.

— Кто здесь? — громко крикнул он.

Послышался глухой стон, потом грубая брань.

— Кто здесь? — повторил Андре тоном, не допускавшим возражений.

В дупле показалась человеческая фигура, освещенная солнцем, она резко выделялась на темном фоне дерева.

— Не стреляйте! Черт вас возьми! Я задыхаюсь, умираю, замерз до смерти. У меня рот забит землей, в ушах вода, в глазах тина…

При звуках этого голоса у пятерых друзей по спине пробежали мурашки.

Только по голосу можно было узнать человека, вылезавшего из дупла. Он был перепачкан кровью и тиной, волосы прилипли к лицу, грудь и руки были покрыты кровавыми ссадинами, одежда изорвана в клочья.

— Гром и молния! — воскликнул он, немного отдышавшись. — Как хорошо дышать свежим воздухом! Какое солнце славное, какое синее, ясное небо! Я давно такого не видел. Ведь подумайте только, я больше пятнадцати часов провел под землей, работая как каторжный!.. Э, да здесь вода. Надо умыться. Что вы на меня так смотрите? Чем я вас так удивил? Вы, господа, кажется, перестали узнавать друзей.