Приключения Ромена Кальбри
Шрифт:
В тот же вечер, все еще под впечатлением рассказа де Бигореля о битве при Фридланде, я читал у Гюбера о битвах среди муравьев. Гюбер был слепым. Наблюдениями для него занимался его преданный и умный слуга, а Гюбер диктовал ему, и у них получилась прекрасная книга, лучшая из всех, какую только можно написать о муравьях и пчелах.
Если бы де Бигорель заставлял меня читать и отвечать урок, не знаю, произвела ли бы на меня эта книга такое сильное впечатление. Но благодаря его системе образования я вполне усваивал прочитанное, и до того ясно, что и теперь, столько лет спустя, это впечатление более сильно, чем от книги, прочитанной
Он не очень любил книги; но среди них была одна, которую он сам дал мне в руки и которую считал необходимой для каждого человека, – книга, по которой жил он сам. Благодаря ей был устроен Пьер-Гант и произведены все лучшие работы на нем; это она внушила ему мысль всегда носить с собой большой зонтик, благодаря ей он прозвал своего слугу Субботой. Эта книга была «Робинзон Крузо», и это из уважения к Робинзону де Бигорель не мог назвать своего слугу Пятницей.
– Ты узнаешь из этой книги, – сказал он, отдавая ее мне, – как много сил дано человеку. Ты, может быть, не понимаешь пока всего того, что я хочу тебе сказать. Ты поймешь это потом. Но тебе надо все это знать уже сейчас, и если ты не проникнешься этим великим наставлением, ты сделаешь то же, что и все читатели: ты запомнишь только то из этой книги, что тебе понравится.
Не знаю, существуют ли дети, которые могут хладнокровно читать Робинзона. Я был очарован…
Надо признаться, однако, что меня восхитила не философская сторона книги, на которую мне указал мой наставник, а романтическая: приключения на море, кораблекрушение, необитаемый остров, дикари, ужас неизвестности, отчаяние… Теперь в моей душе явился соперник индийскому дяде.
В этой книге я нашел оправдание своему желанию путешествовать. Кто же в детстве не ставил себя на место Робинзона и не спрашивал себя: «Почему это не могло случиться со мной? Разве я поступил бы иначе?»
Суббота знал много, но он не умел читать. Видя мой восторг, он захотел узнать все, что происходит с героями книги, и просил ему почитать.
– Пусть он лучше тебе расскажет, – сказал де Бигорель. – Это будет полезно мальчику, а тебе будет занятнее слушать рассказ, чем чтение.
Десять лет путешествий дали Субботе знания и опыт. Он не соглашался принять ни одну из моих историй. Он всегда возражал, я же всякий раз отвечал ему:
– Там так написано.
– Ты в этом уверен, Ромен?
Я брал книгу и читал ему вслух, а он слушал, потирая свой нос длинными пальцами, а выслушав все до конца, уступал, как слепой уступает дорогу зрячему.
– Да, правда, там так написано, но… Я бывал на берегу Африки и никогда не видел, чтобы львы отправлялись вплавь, чтобы напасть на корабль!
Суббота ходил и по северным морям и рассказывал о своих путешествиях, стараясь вознаградить меня за рассказы о Робинзоне. Однажды их затерло во льдах, и они были вынуждены зимовать в открытом море. Целых шесть месяцев они жили в ледяной пустыне. Большая часть экипажа была навсегда погребена под снегом, собаки перемерли, не то от голода и холода, не то от недостатка света.
– Если бы у нас было достаточно масла, чтобы поддерживать огонь в лампе, – говорил Суббота, – они, может быть, и выжили бы.
Его рассказы были почти так же интересны, как рассказы Робинзона Крузо.
– А об этом написано в книжке? – спрашивал я.
И Суббота торжественно объявлял, что он это не вычитал, а видел своими глазами. Что же делать, если об этом ничего не было написано!
Надо признаться, что подобные беседы, конечно, не могли внушить мне желание спокойно жить на твердой земле. Это замечала и моя мать, и она беспокоилась о том, что природное влечение к морю все сильнее развивалось во мне благодаря особенностям моего воспитания у де Бигореля. Она обратила на это его внимание.
– Дорогая госпожа Кальбри, – ответил он, – я вам возвращу вашего ребенка, если вы находите, что я веду его по дурному пути, и вы бы не хотели, чтобы ваш сын этим путем следовал. Но вы не сможете его изменить. Ромен принадлежит к тем беспокойным людям, которые всегда ищут невозможного. Я согласен с вами, что такие люди редко бывают счастливы, но это часто ведет их к великим открытиям.
Дети – неблагодарный народ, и я в то время почти охотно покинул бы Пьер-Гант. Дело в том, что де Бигорель изучал крики птиц, надеясь овладеть птичьим языком. Он даже составлял своеобразный словарь и хотел научить меня этому языку. Но я ничего не понимал. Это приводило к тому, что он сердился, а я плакал.
Между тем этот язык был интересен, и теперь я очень сожалею, что помню из него всего лишь несколько слов. Де Бигорель утверждал, что он научился переводить все, что птица может выразить: «Я хочу есть… Пища там… Летим скорее… Давай устроим гнездо… Идет буря…» Но я был всего лишь глупым ребенком и не оценил предположения своего учителя о том, что животные могут говорить. Однако мы ведь понимаем музыку, которая говорит с нами вовсе не словами, и при этом не желаем знать, что птицы тоже ее понимают и что именно они дали нам первые образцы музыки. Наши собаки, лошади, кошки понимают наш язык. Что же странного в том, что де Бигорель хотел научиться понимать язык птиц!..
– Ты увидишь потом, – говорил мне де Бигорель, – как полезно то, что сейчас кажется тебе смешным. Твоя мать не хочет, чтобы ты стал моряком, но я с ней совершенно не согласен. Пойми, что те, кто идет в моряки в пятнадцать лет, возвращаются к сорока на берег с отвращением к морю. У тебя есть страсть к путешествиям – это у тебя от отца. Можно и путешествовать, и не забывать о матери. Я бы хотел приготовить тебя к путешествиям в малоизвестные страны для пользы отечества, чтобы ты мог обогатить его открытием новых видов растений и животных и ревностно трудиться для пользы науки, которой ты бескорыстно будешь служить. Это гораздо лучше, чем быть моряком и всю жизнь заниматься доставкой товаров из Рио-де-Жанейро в Гавр, а из Гавра в Рио-де-Жанейро. И если все сложится так, как я мечтаю, ты увидишь, что наши занятия пойдут тебе впрок…
Это была прекрасная мечта. К несчастью, она так и осталась только мечтой. Не знаю, сумел бы я стать таким человеком, каким хотел меня видеть де Бигорель. Все изменилось внезапно и именно тогда, когда я только начал ценить уроки этого удивительного человека. Вот как случилась эта катастрофа.
Обычно я сопровождал де Бигореля во всех его прогулках. Иногда он отправлялся один в шлюпке на острова Грюн, расположенные в трех лье [9] от Пор-Дье, чтобы понаблюдать за живущими там птицами.
9
Лье (сухопутное) – старинная мера длины, равная примерно 3,4 км.