Приключения Ромена Кальбри

Мало Гектор

– Ну, коли так, то все будет замечательно…

Вскоре после этого разговора де Бигорель зашел ко мне.

– Ты ничего не делаешь? – спросил он, прочитав мое письмо. – Иди, погуляй. Придет время – научишься и письма писать.

Остров, где жил де Бигорель, назывался Пьер-Гант. Он был совершенно особенный, по крайней мере я такого еще никогда не видел.

Пьер-Гант поднимался высоко над морем и имел форму удлиненного треугольника. Один его угол – самый длинный и тупой – отделялся от земли небольшим проливом около четырех метров шириной. Остров был покрыт роскошной растительностью: трава, кустарники и деревья, а между ними выступали серые гранитные скалы.

Дом был расположен на вершине острова, на маленьком плоскогорье.

Благодаря этому из него открывался прекрасный вид и на побережье, и на море. Зато он был открыт всем ветрам, но они были ему не страшны. Дом был построен как крепость и мог выдержать осаду англичан. По берегу острова стояли сторожевые башни. Стены дома были сложены из гранита и имели толщину в несколько футов [8] , а крышу не пробили бы и бомбы.

Когда де Бигорель купил эту старую крепость, он пристроил к ней снаружи галерею, что несколько оживило дом и увеличило его площадь. Внутри были поставлены перегородки, чтобы приспособить его под жилье. Правда, дом не стал от этого ни более удобным, ни более элегантным, но главное – сохранилось его уникальное качество: он был крепок, как скала, на которой он стоял, и никакие ветры ему не были страшны.

8

Фут – старинная мера длины, равная примерно 0,32 м.

Эти ветры для острова были и его врагами, с которыми надо было постоянно бороться, и благодетелями, потому что зимой они смягчали холод, и в защищенных местах под скалами и развалами камней росли такие растения, которые на берегу могли жить только в оранжереях, например, олеандры, фуксии и смоквы.

Почти все, что здесь росло, своим происхождением обязано было природе, но кое в чем ей помог и де Бигорель. С помощью Субботы он превратил остров в огромный дикий сад. Правда, западная часть острова не изменилась, поскольку она беспрерывно подвергалась действию ветров и ее постоянно орошали брызги волн. Она служила пастбищем для двух маленьких бретонских коров и черных овец.

Самым интересным и важным было то, что все работы на острове производили сами его жители, без помощи наемных работников. Я и раньше слышал, что здесь трудились только де Бигорель и его верный слуга Суббота, причем де Бигореля упрекали в скупости, но теперь я понял, что это делалось по глубокому убеждению. «Человек должен все для себя делать сам, – часто говорил де Бигорель, – и я живой пример тому, что это возможно».

Он действительно жил своим трудом. Все необходимое для повседневного обихода он получал с острова: питался молоком своих коров, плодами и овощами своего сада и огорода, рыбой, которую Суббота ловил в море, хлебом, испеченным дома из муки, смолотой на маленькой ветряной мельнице, которая была чудом мастерства де Бигореля. Остров был настолько велик, что мог производить достаточно хлеба и иной провизии на весь год: здесь росли даже яблоки для сидра!

Надо сказать правду, что Суббота трудился значительно больше, чем де Бигорель. В своей жизни Суббота перепробовал много занятий: он был юнгой, матросом, денщиком у офицера, поваром на китобойном судне. Знал он и множество ремесел.

Отношения де Бигореля и Субботы нисколько не походили на отношения хозяина и слуги, скорее они были товарищескими: ели они вместе, только де Бигорель занимал место во главе стола. Когда я жил с ними, меня их незатейливая жизнь и простые отношения нисколько не удивляли, но теперь это кажется таким трогательным…

– Мой милый, – сказал мне однажды де Бигорель, – я не собираюсь из тебя вырастить нотариуса или доктора, но мне бы хотелось сделать тебя трудолюбивым и хорошим человеком. Можно учиться не только по книгам и в школе, можно познавать всякие предметы и явления, наблюдая их и изучая во время прогулок. Я думаю, этот способ изучения природы

вещей должен тебе понравиться.

Иногда мы садились где-нибудь под деревом, и старик рассказывал мне о камнях, травах и животных.

В то время мне все это казалось странным, но впоследствии я оценил методику своего учителя.

Занимались мы обычно после полудня, я сопровождал де Бигореля в прогулках по берегу. По дороге он объяснял мне все, что встречалось на нашем пути. Иногда мы садились где-нибудь под деревом, и старик рассказывал мне о камнях, травах и животных, которых мы могли видеть на острове.

Однажды мы пошли гулять в дубовую рощу.

– Что это такое? – спросил он меня, указывая на муравьев, переходивших дорогу.

– Муравьи.

– А что они делают?

– Они тащат на себе других муравьев.

– Хорошо, ступай за ними до муравейника, посмотри на них там и расскажи мне, что увидишь. Если ты сегодня не заметишь ничего интересного, то придешь сюда завтра и послезавтра, и будешь приходить до тех пор, пока не увидишь чего-нибудь примечательного.

После двух дней наблюдения я узнал, что в муравейнике были муравьи, которые абсолютно ничего не делали, между тем как другие постоянно работали и кормили всех, даже ленивых.

– Хорошо, – сказал де Бигорель, когда я ему рассказал о своих наблюдениях, – ты видел самое главное, и этого достаточно. Те муравьи, что не работают, – не больные и не калеки, как ты думаешь, это господа тех рабов, которые работают на них. Без рабов они бы умерли с голоду. Это тебя удивляет, а между тем у них все происходит так же, как и у людей. И теперь есть страны, где одни люди живут работой других. Если бы причина праздности заключалась в слабости господ, то труд одних и покой других легко было бы объяснить: нужно помогать друг другу. Но обычно бывает не так. Господа у муравьев гораздо сильнее и храбрее своих рабов, и эту силу и храбрость они употребляют для ведения войн. Пойдем наблюдать муравейник вместе, и я покажу тебе сражения между ними. Только господа начинают войны, и цель их – захватить побольше рабов. А пока ты еще не видел такой войны, я дам тебе прочесть в книге одного ученого, Гюбера, рассказ об одном из сражений, которое муравьи затеяли одновременно с другим, может быть, еще более ужасным сражением – сражением между людьми.

Я внимательно слушал своего учителя, а он продолжал:

– Не знаю, были ли у людей веские причины убивать друг друга, но резня была ужасная. Я сам участвовал в этом сражении, слава Богу, не был убит, но был на волосок от смерти. Мы шли по левому берегу Эльбы, а на правом берегу стояла батарея русской артиллерии. Мы слышали грохот пушек, но не видели того опустошения, которое учиняли их ядра, потому что мы были закрыты от них густыми зарослями. Когда мы шли в атаку, я думал, что, может быть, это последний день моей жизни, потому что мы должны были пройти под пушечным огнем. В тот день были именины моей жены, и я подумал: как я был бы счастлив, если бы мог посвятить этот день только ей одной. Вдруг я увидел в ложбине, по которой мы шли, прямо у своих ног – незабудку. На войне все происходит совсем не так, как это изображают на картинах, где полки построены в полном порядке. Мы шли врассыпную. Голубой цветочек так мне понравился, что я наклонился сорвать его, несмотря на серьезность нашего положения. В эту минуту я почувствовал сильный ветер: что-то просвистело на расстоянии нескольких пальцев над моей головой. Потом я услышал ужасный грохот и почувствовал удар прутьями вербы по своей спине. Мы были как раз против батареи, и это ее ядрами косило моих товарищей. И если бы я не наклонился за цветком для своей любимой, я тоже был бы уже мертв, как и они. Мысль о жене спасла меня…