Приключения Ромена Кальбри

Мало Гектор

Мы стояли безмолвно, не зная, что предпринять, не смея двинуться ни вперед, ни назад, ни направо, ни налево. Оставаясь на месте, мы, по крайней мере, знали, что деревня впереди, как если бы видели ее своими глазами. Между тем стоит нам сделать один шаг, и мы подвергнем себя всевозможным случайностям.

Теперь у нас была только одна надежда – на ветер: если он разгонит туман, мы увидим маяк. Рассчитывать на то, что с берега раздастся хоть какой-то шум, который послужит нам ориентиром, не приходилось. Мы знали, что находимся на юге по отношению к деревне, перед пустынным утесом, где не было ничего, что

могло бы издавать достаточно громкие звуки. Кругом царствовали покой и тишина, а непроницаемый туман еще более сгущал ночную тьму.

И вдруг совершенно неожиданно опять раздался звон колоколов, да еще с перезвоном: вероятно, в церкви кого-то крестили. Это было настоящее чудо: на крестинах звонят долго, около получаса, а иногда даже и дольше. Не сговариваясь, мы кинулись вперед, вскоре добежали до гальки и по ней наконец вышли на шоссе, которое раньше соединяло остров де Бигореля с берегом. Спасены!

Де Бигорель уговаривал меня зайти к нему обогреться, но как он ни настаивал, я отказался, поскольку спешил домой: мать могла уже вернуться.

– Ну, хорошо, милый, беги домой и скажи маме, что завтра я зайду к ней.

Мне не хотелось, чтобы старик приходил к нам. От него мать узнает, где я провел день, но как я мог помешать ему?

Мать еще не вернулась, я успел переодеться в сухое и наслаждался теплом у пылающего очага, который разжег сам.

На другой день вечером де Бигорель пришел к нам. Я подстерегал его приход, и, услышав его шаги, хотел убежать.

– Ваш мальчик рассказал вам, что он делал вчера? – спросил старик, усаживаясь.

– Нет, ничего.

– Он пропустил вчера все уроки.

Моя бедная мать посмотрела на меня с грустью и беспокойством, ожидая услышать целую обвинительную речь против меня.

– Ах, Ромен! – сказала она печально.

– Не браните его, – перебил он, – потому что он спас мне жизнь. Ну, иди же сюда, дитя мое, не бойся. У вас прекрасный сын, госпожа Кальбри, и вы можете им гордиться.

И он рассказал, как он нашел меня накануне на берегу моря и как нас застиг туман.

– Без него я бы погиб, – продолжал он. – Я сначала сердился, потому что мальчик ничего не знает, даже название актинии. Но когда мы были в опасности, моя ученость не помогла нам, и если бы не пришла на помощь сообразительность и наблюдательность Ромена, то эти самые актинии, крабы и омары теперь изучали бы на дне морском то, что от меня осталось. Я обязан жизнью вашему сыну и хочу наградить его.

Мать жестом попросила его не беспокоиться.

– Не спорьте, – сказал он. – То, что я хочу вам предложить, достойно вашей гордости и той услуги, которую мне оказал ваш малыш. У вас растет любознательный сын, а у меня нет детей. Я полюбил его, и нам будет хорошо вдвоем.

Мать стала отказываться от этого предложения. Она считала, что не может его принять.

– Позвольте, – старик протянул к ней руку, – я вам сейчас объясню, почему вы отказываетесь: вы страстно любите своего сына. Ради него самого и ради памяти своего мужа вы хотите сберечь мальчика, потому что он составляет все ваше счастье. Правильно? А теперь я попытаюсь вам доказать, что вы должны отдать Ромена мне. Он очень умный и способный мальчик, его надо непременно учить, а в Пор-Дье этого сделать нельзя, и не только в силу ваших стесненных обстоятельств.

Чтобы учить сына, вам все равно придется отослать его из дома. К тому же мальчик обладает независимым характером, он отважен и требует неусыпного надзора. Подумайте об этом, не отвечайте мне сразу, подумайте и рассудите здраво, когда ваше материнское сердце успокоится. Я приду за ответом завтра вечером.

Де Бигорель ушел. Мы сели ужинать. Мать ничего не ела и долго смотрела на меня, а когда наши глаза встречались, она отворачивалась к огню.

Отправляясь спать, я подошел проститься с ней и почувствовал ее слезы на своих щеках. Почему она плакала? Были ли это слезы гордости от того, что рассказал ей де Бигорель, или слезы отчаяния, поскольку мы должны были расстаться?

Я думал о нашем расставании, и эта мысль беспокоила меня все сильнее.

– Не плачь, мамочка, – сказал я, обнимая ее, – я не покину тебя.

– Но это необходимо для твоей пользы, мой милый мальчик. Де Бигорель совершенно прав. Надо согласиться.

Глава V

У де Бигореля

Де Бигорель вполне оправдывал свою славу чудака.

Мы встретились у двери его дома: он издали увидел меня и вышел ко мне навстречу.

– Иди сюда, – сказал он и, не давая мне времени опомниться от смущения, спросил: – Писал ли ты когда-нибудь письма?

– Нет…

– Ну, так напиши сейчас матери, что ты благополучно до меня добрался и что Суббота завтра придет к ней за твоим бельем. По этому письму я пойму, что ты уже знаешь, а чему тебе предстоит научиться. Садись здесь.

Он привел меня в большую комнату, уставленную книгами, указал мне стол, где были разложены бумага, перья и чернила, и оставил меня.

Мне больше хотелось плакать, чем писать. Меня смутил холодный, деловой прием. Волнение, охватившее меня при расставании с матерью, еще не улеглось, меня душили слезы, но я пересилил себя и принялся писать. Я перепачкал бумагу больше слезами, чем чернилами. Это было первое письмо в моей жизни. С непривычки я ничего не мог придумать и написал только то, что сказал мне де Бигорель: «Я дошел. Завтра к вам придет Суббота за моим бельем».

Я уже с четверть часа сидел над этой несчастной фразой – письмо не делалось длиннее. В соседней комнате де Бигорель беседовал с Субботой.

– Ну, вот и мальчик пришел, – говорил Суббота.

– А ты думал, что он не придет?

– Я думал о том, как здесь все должно измениться с его приходом.

– Это почему же?

– Вы завтракаете в полдень, я пью свой кофе рано утром. Разве может ребенок так долго ждать завтрака? Не лучше ли ему пить со мной кофе?

– Ты с ума сошел со своим кофе!

– Я никогда не занимался детьми.

– Но сам-то ты был ребенком! Ну, припомни это время: как с тобой обращались, так и ты поступай с ним.

– Так не годится. Со мной поступали строго, и если вы думаете, что и его надо так воспитывать, то лучше прямо сейчас отправьте его обратно. Не забывайте, что вы кое-чем обязаны этому мальчику.

– Ты сам не забывай об этом и поступай соответствующим образом.

– Так давать ему по утрам кофе с сахаром?

– Подавай кофе так, как ты любил его пить, когда был ребенком. А лучше спроси, как мальчик любит его пить.