Приключения Саламуры
Шрифт:
Акробат прошёлся по канату, проверил, хорошо ли тот натянут, и заиграл на свирели.
Легко пробежав несколько раз от столба к столбу, он как бы мимоходом сделал сальто.
Стадион ахнул.
Свирелька непринуждённо перевернулся в воздухе дважды. Эти трюки так захватили зрителей, что они почти не дышали.
А когда Свирелька сделал тройное сальто, все уже аплодировали ему стоя.
Жители Сноготка такого и во сне не видели.
– Сви-рель-ка! Сви-рель-ка!
– Сви-рель-ка!
– скандировали они.
Акробат готовился к своему коронному номеру. Он отдохнул у столба и, пройдя на середину каната, заиграл песню ночи.
"Байя узнает свою песню и всё поймёт", - думал он, пригибаясь для прыжка.
Стадион замер в ожидании.
Свирелька сделал четверное сальто, продолжая играть на дудке
Зрители потеряли всякое чувство меры. Они прыгали, кричали, бросали шапки в воздух. И шапок этих оказалось так много, что они заслонили солнце. Получилось так, будто Саламура вызвал затмение.
Ни акробат, ни восторженные зрители не заметили одной промашки, которая стала для Саламуры роковой.
Исполняя четверное сальто, он потерял усы - они повисли на канате, словно маленький хурджин.
Свирелька спустился по верёвочной лесенке, ещё раз поднял руку и побежал к ложе Ноготка XV. Пастушок всё ещё не терял надежды увидеть Байю.
Акробат подошёл к ложе так близко, что первый министр без особого труда узнал в нём Саламуру. Бородавка незаметно проскользнул к отряду гвардейцев.
Заусеница бросила славному иностранцу букет цветов. Свирелька нагнулся, поднял цветы и вдруг увидел себя в окружении дубиноруких. Гвардейцы мигом скрутили акробату руки. А Бородавка сорвал с его головы кепку.
Зрители онемели от удивления.
– Что здесь происходит?!
– рассердился Ноготок XV.
– Великий государь!
– крикнул первый министр с футбольного поля.
– Этот прощелыга обманул нас. Он не акробат из Магриба, а тот самый хулиган, что избил моего телохранителя, - И добавил, уже обращаясь к Саламуре: - Куда ты дел свои усы, самозванец?!
Наш пастушок схватился за верхнюю губу - на ней остались только кусочки теста.
– Вы посмотрите на этого преступника!
– горячился первый министр.
– Замечательный мальчик, - вздохнула Заусеница и почему-то вспомнила свою молодость.
– Пусть дерётся с Зуботычиной. Хочу видеть настоящий бокс, - захныкал наследный принц.
– Сегодня?
– спросил первый министр.
– Немедленно! А не то я заплачу, - надул щёки Бутуз.
– Пусть боксируют!
– приказал Ноготок XV.
– Такова воля принца.
Бородавка отвёл Зуботычину в сторону:
– Умоляю тебя, избей этого подлеца, смой позор кровью.
– Не беспокойтесь, господин, - самоуверенно улыбнулся телохранитель, - я его проучу.
Первый министр приказал гвардейцам покинуть поле, а сам поднялся в королевскую ложу. Вторая схватка Саламуры и Зуботычины
Футбольное поле превратилось в ринг. Зуботычина нетерпеливо переступал с ноги на ногу, словно делал разминку, и грозно поглядывал на обидчика: мол, сейчас от тебя мокрого места не останется.
А Саламура стоял опустив голову. Ему было не до бокса. Наш пастушок очень устал, делая сальто, к тому же он боялся первого министра. "Если я и на этот раз изобью Зуботычину, - думал он, - то Бородавка непременно бросит меня в темницу".
– Почему они не боксируют?
– закапризничал Бутуз.
– Начинайте!
– приказал из ложи Бородавка.
Зуботычина, выставив вперёд кулаки, пошёл на Саламуру. Мальчик спокойно наблюдал за противником. Телохранитель первого министра нацелился правой рукой ему в переносицу, но Саламура изящным поворотом увернулся от прямого удара. Зуботычина не поверил своим глазам - неужели промахнулся?
Саламуре пришла в голову забавная мысль: бросить противника в нокаут так, чтобы и пальцем не тронуть, измотать его до потери сознания. Тогда никто и придраться не сумеет: ведь Зуботычина сам упадёт от усталости.
А телохранитель Бородавки всё махал кулаками, не попадая в Саламуру.
Симпатии зрителей целиком были на стороне мальчика.
На трибунах уже знали, что Свирелька - тот самый храбрец, который заступился за болельщиков, и зрители предвкушали новую потеху. Но постепенно их охватывало волнение: мальчик уклонялся от боя, не наносил Зуботычине ударов. Зрители зашумели, раздались свистки.
Но Саламура не изменял избранной тактики. Больше того, он засунул руки в карманы и просто дразнил Зуботычину, показывал ему язык.
Зуботычина рассвирепел. Не помня себя, он рванулся вперёд и... оказался на земле. Пастушок отошёл в сторону - лежачего, мол, не бьют.
На трибунах раздался смех.
Саламура увлёкся этой игрой в кошки-мышки. Он всё ближе подпускал противника - казалось, лицо подставляет для удара, - но в последнее мгновение отскакивал, и Зуботычина грузно падал на землю.
В королевской ложе принц визжал от восторга. Ноготок XV и его супруга были счастливы - наконец-то их сын смеётся!
Только Бородавка сидел с мрачным лицом. Он готов был выбросить на ринг полотенце: дескать, за явным преимуществом Саламуры бой прекращается, но боялся государева гнева.
Зуботычина бессмысленно размахивал кулаками, уже не целясь в противника. Один из таких ударов пришёлся ему же в скулу.
Телохранитель первого министра пошатнулся, скосил глаза, понюхал свой кулак и под общий хохот пустился танцевать.