Прикосновение ненависти
Шрифт:
— Хорошая девочка. — Он гладит меня по затылку, все еще удерживая своей нежной, защищающей хваткой. — Я знал, что ты справишься, когда придет время. Ты была создана для меня. Этот сладкий ротик так идеально принял мой член.
Прежде чем я успеваю придумать, что сказать — ведь это все еще так ново для меня, я не хочу сказать ничего глупого или неловкого — он встает с кровати, ухмыляется и натягивает штаны.
Я прикусываю губу, сбитая с толку и неуверенная в том, что произойдет дальше. Его сперма начинает высыхать у меня на подбородке, и я начинаю задаваться вопросом,
Я собираюсь окликнуть его, озвучить свои вопросы, когда он возвращается с тряпкой в руке.
— Я знал, что это будет похоже на взрыв, когда наконец почувствую твои губы на себе, — размышляет он мягким голосом, вытирая мое лицо. — Но не ожидал, что это будет так мощно.
Он опускает ткань, сияя от гордости, которая посылает молнию свежих ощущений прямо к моему клитору.
— Ты так хорошо справилась, Ангел.
— Спасибо. Я хотела быть хорошей для тебя. Не хотелось тебя разочаровывать. — Я сияю.
— О, Ангел. — Мое сердце воспаряет, когда он проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке. — Ты бы никогда не разочаровала меня. Даже если бы очень старалась. Я чуть не кончил от одного ощущения твоих губ, обхватывающих меня.
Это Рен, которого я знаю. Рен, по которому я скучала с каждым ударом моего разбитого сердца. Наконец-то я дома, потому что он здесь, со мной.
Я чувствую себя такой счастливой, что не могу выразить это словами.
Что-то еще мешает мне составить предложение. Что-то, что не проходит с тех пор, как появился Рен.
Нет. На самом деле, сейчас все еще хуже, чем когда-либо.
Я приподнимаю бедра, жалобно поскуливая.
— Существует ли такое понятие, как синие яйца для женщин? — Бормочу страдальчески. — Потому что я думаю, что у меня они есть. Пожалуйста, помоги мне. Сделай так, чтобы это прошло.
Его брови приподнимаются в такт веселью, растягивающему его губы в ухмылке.
— Хочешь, чтобы стало легче? Неужели, попробовав мой член, ты так возбудилась?
— Да. — Потому что какой смысл в гордости в такое время? Я умираю, готова поклясться, что умираю от возбуждения, перешедшего в боль. — Пожалуйста, боже, мне больно. Пожалуйста, прикоснись ко мне. Заставь меня кончить.
Прежде чем он успевает ответить, я выпаливаю:
— Трахни меня, Рен.
Я не знаю, откуда это взялось. Я не хотела этого говорить. Как будто глубокая мудрость вытеснила это из меня. Потому что в глубине души я действительно этого хочу. Хочу чувствовать его внутри себя, соединенного со мной. Хочу чувствовать, что принадлежу ему телом и душой. Мне это нужно. Я умру без этого.
На его лице снова мелькает та же темная потребность, которую я видела ранее, и на мгновение я уверена, что он даст то, в чем я нуждаюсь. Меня даже не волнует, что мои руки онемели, а плечи будут адски болеть к тому времени, как я снова смогу двигать руками. Наконец-то он трахнет меня, овладеет мной.
Слава богу. Невозможно заглушить стон страдания, который вырывается из глубины меня, когда он качает
— Нет, Ангел. Пока нет. Я не буду трахать тебя вот так.
— Но это больно, — хнычу я едва узнаваемым голосом. Неужели он не видит, что делает со мной? Конечно, видит, и ему это нравится.
И, черт возьми, какой-то части меня это тоже нравится. Даже если другая часть не в восторге.
— Не волнуйся. — Его глаза мерцают, когда он лезет в задний карман. — Я не забыл о тебе. Я знал, что доставляя мне удовольствие, ты заведешься. В конце концов, ты плохая девочка, ангел
Мои глаза расширяются при виде серебристого устройства. Маленькое, по форме напоминающее продолговатое яйцо, с тонким шнуром и ручкой управления, прикрепленной к одному концу. Я видела такие раньше, но никогда ими не пользовалась.
— Это вибратор? — спрашиваю я с колотящимся сердцем.
— Так и есть, и он поможет тебе чувствовать себя хорошо, пока я схожу передохнуть. Если я этого не сделаю, то не смогу удержаться от того, чтобы трахнуть тебя сейчас.
Прежде чем я успеваю снова попросить его сделать именно это, он стягивает мои спортивные штаны до колен и раздвигает мои бедра. Я выгибаю спину и едва не всхлипываю от удовольствия, настолько сильного, что оно граничит с болью. Мне не потребуется много времени, чтобы кончить.
Почему он не дает того, что мне нужно?
Я больше не вижу вибратора, но чувствую давление, когда он вставляет его в мою мокрую киску. Он легко скользит внутрь, благодаря тому, насколько я мокрая.
Это кажется чуждым и немного неудобным, но мое возбуждение компенсирует это.
— Черт, — выдыхает он, глядя на меня сверху вниз. — Такая мокрая. Я чувствую запах отсюда. — Голод в его голосе звучит многообещающе, но он даже не наклоняет голову, чтобы лизнуть. Вместо этого он берет ручку управления и крутит ее.
— О… Боже мой. — Моя голова откидывается назад, глаза закрываются, когда легкая вибрация начинает отдаваться между моих бедер, внутри меня. Это так невероятно приятно и в то же время мучительно жалко.
— Пожалуйста, — ною я. — Мне хорошо, очень, но не настолько, чтобы я могла кончить.
Рен просто понимающе улыбается, прежде чем вытащить вибратор и поднести его к моему клитору. Оргазм настигает меня так быстро и неожиданно, что боюсь потерять сознание. Я все еще пытаюсь прийти в себя после, когда снова чувствую вибратор в своей киске.
— Сейчас ты будешь чувствовать себя хорошо, а следующий оргазм будет в десять раз сильнее.
Он только что сказал в десять раз? Я моргаю, открывая глаза, завеса удовольствия все еще плотно окутывает их. Оргазм, который я только что испытала, не утолил жажду большего.
Даже когда я крепко сжимаю ноги, этого ощущения недостаточно, чтобы добиться желаемого. Этого достаточно только для того, чтобы держать меня близко к краю, заставлять корчиться и стонать от бессмысленной похоти.
— Оставайся на месте, Ангел. — Губы касаются моего липкого лба, его голос едва слышен из-за моих жалобных криков, молящих об облегчении. — И помни, только я могу это остановить. Я все контролирую. Разве не так?