Приманка для денди
Шрифт:
— Да, да, — согласилась она. — Семьсот фунтов! Бертрам, как это оказалось возможным?
— Шесть сотен я проиграл в фараон, — сказал он, опуская голову на руки. — Остальное… Ну, был там один портной, и лошадь, которую я нанял, и мой счет в гостинице — ох, дюжина разных вещей! Белла, что мне делать?
Когда он так говорил, то был похож на того младшего брата, которого она знала, с выражением испуга на лице и безосновательной зависимостью от ее способности помочь ему выбраться.
— Счета не имеют значения, — произнес мистер
— Знаю, черт тебя возьми!
— Но все долги — долги чести! — сказала Арабелла. — В самом деле, сначала ты должен оплатить свои счета!
Между двумя джентльменами промелькнул взгляд, показавший их молчаливое согласие не терять времени на спор с женщиной о предмете, который ей никогда не понять. Бертрам провел рукой по лбу, коротко вздохнул и сказал:
— Можно сделать только одно. Я все обдумал, Белла, я хочу поступить на военную службу под чужим именем. Если меня не примут в кавалерию, я присоединюсь к пехотному полку. Мне нужно было сделать это вчера, когда я только подумал об этом, но сначала я должен кое-что сделать. Дело чести. Я напишу отцу, конечно, и он вырвет меня из своего сердца, но этому нельзя помочь!
— Как ты мог подумать такое? — пылко вскричала Арабелла. — Это будет для него таким горем — о, я даже не смею подумать об этом! — но ты должен знать, что никогда, никогда наш папа не поступит так не по-христиански и не выбросит тебя! О, не пиши ему пока! Только дай мне время продумать, что я могу сделать! Если бы отец знал, что ты должен все эти деньги, я уверена: он заплатил бы все до последнего пенни, хотя бы это разорило его!
— Как ты можешь думать, что я окажусь таким болваном, чтобы сказать ему об этом? Нет! Я скажу ему, что все мои мысли только об армии и что я должен поступить на военную службу!
Это речь испугала Арабеллу гораздо больше, чем предыдущий разговор о самоубийстве, ибо она полагала, что он вполне может отважиться перейти на королевское довольствие. Она почти прошептала:
— Нет, нет!
— Это должно случиться, Белла, — сказал он. — Я уверен, что армия — это все, на что я гожусь, и я не могу показаться перед людьми с висящими на мне долгами. Особенно с долгом чести! О, Боже, я, наверное, потерял разум!
Его голос прервался, и он не мог говорить некоторое время. В конце концов, он сумел выдавить подобие улыбки и сказал:
— Хорошенькая мы парочка, да? Ты-то не сделала ничего такого вроде меня.
— О, я так ужасно вела себя! — воскликнула она. — Это моя вина, что ты дошел до такого состояния! Если бы я не представила тебя лорду Уайвенхоу…
— Ерунда! — сказал он. — Я бывал в игорных домах и до встречи с ним. Он не был обязан знать, что я не так хорошо обеспечен, как он! Я не должен был идти с ним в игорный клуб. Только я проиграл деньги моментально и думал… я надеялся… О, от
— Бертрам, кто выиграл твои деньги в «Нетаковском»? — спросила она.
— Банк, Это был фараон.
— Да, но кто-то ведь держит банк!
— Несравненный.
Арабелла уставилась на него.
— Мистер Бомарис? — выдохнула она. — Бертрам кивнул. — О, нет, нет, не говори этого! Как он мог тебе позволить… Нет, нет, Бертрам!
Она выглядела такой же удрученной, как он озадаченным.
— Отчего же, черт возьми, ему нельзя?
— Ты просто мальчик! Он должен был знать! И принимать счета с твоей подписью! Несомненно, он должен был отказаться делать это!
— Ты не понимаешь! — нетерпеливо сказал он. — Я пришел туда с Чавкало, так почему же он должен был отказать мне в игре?
Мистер Сканторп кивнул.
— Очень неудобная ситуация, мисс. Чертовски оскорбительно отказывать человеку в игре.
Арабелла могла не оценить щепетильности законов чести, которые разделяли оба джентльмена, но вынуждена была признать, что так принято в мужских кругах.
— Я не могу думать по-другому, — сказала она. — Но не будем об этом! Дело в том, что он… что я лично знакома с ним! Не отчаивайся, Бертрам! Я убеждена, что если пойду к нему, объясню, что ты несовершеннолетний и не сын богача, он простит тебе долг!
Мисс Тэллант замолчала, потому что нельзя было ошибиться в выражении потрясенного неодобрения, написанного на лицах Бертрама и мистера Сканторпа.
— Боже милостивый, Белла, что же ты скажешь в следующий раз!
— Но, Бертрам, он в самом деле не такой гордый й неприветливый, каким его считают многие люди! Я… я нашла его весьма любезным и добрым!
— Белла, это долг чести! Если даже у меня уйдет вся жизнь на то, чтобы расплатиться, я должен это сделать, и так я ему и скажу!
Мистер Сканторп кивнул с рассудительным одобрением такого решения.
— Потратить свою жизнь на то, чтобы расплатиться с человеком, который настолько богат, что для него эти шестьсот фунтов все равно что шиллинг для тебя? — вскричала Арабелла. — Ведь это нелепо!
Бертрам в отчаянии посмотрел на своего друга. Мистер Сканторп старательно сказал:
— Ничего не поделаешь, мисс Тэллант. Долг чести есть долг чести. Никак не отвертишься.
— Я не могу согласиться! Я признаю, мне не нравится это, но я могла бы так поступить, и я знаю, что мистер Бомарис никогда бы не отказал мне!
Бертрам схватил ее за руку.
— Послушай, Белла! Я думаю, ты не понимаешь — действительно, я вижу, что ты не понимаешь! Но если ты посмеешь сделать подобную вещь, я клянусь, ты меня никогда не увидишь! Кроме того, даже если он действительно порвал бы мои долговые расписки, я все равно буду чувствовать себя обязанным выплатить этот долг! Теперь ты еще предложишь просить его, чтобы он оплатил за меня счета!