Примерные девочки
Шрифт:
– Вот уж вторая! Вторая за сегодня! – плакала Соня.
– Что вторая, дура? – грубо спросила госпожа Фичини.
– Вторая пощечина!..
– Вторая? Вот тебе вторая, чтобы не лгала! – и с этими словами мачеха сильно ударила Соню по лицу.
– Она не лгала, сударыня, – вступилась за подругу Камила. – Это я дала ей одну.
Госпожа Фичини с удивлением посмотрела на Камилу.
– Что ты сказала, Камила? – всплеснула руками госпожа де Флервиль. – Ты решилась ударить гостью?
– Да,
– Как же ты дошла до такой грубости?
– Потому… потому – совсем смутилась Камила под умоляющим взглядом Сони. – Потому что Соня растоптала мою землянику.
– Вовсе не за то, а… – Маргарита было бросилась на защиту своей любимицы, но та закрыла ей рот рукой.
– Да-да. За землянику. Пожалуйста, молчи.
– Я не хочу, чтобы тебя считали злой, ты заступилась за меня, и… – прошептала малышка.
– Умоляю тебя, Маргариточка! Мы все расскажем, когда уедет госпожа Фичини, – пообещала Камила.
Маргарита поцеловала руку Камилы и замолчала.
Госпожа де Флервиль поняла, что случилось нечто необычное, заставившее выйти из себя всегда тихую Камилу, но не хотела расспрашивать дочерей при всех, жалея Соню. Чтобы удовлетворить госпожу Фичини и наказать Камилу за чрезмерную вспыльчивость, она сказала недовольным голосом:
– Ступай в свою комнату и сиди там до обеда, а за обедом не получишь ни пирожных, ни фруктов.
Камила залилась слезами. Прежде чем уйти, она подошла к плакавшей Соне и сказала ей:
– Прости меня, Соня, этого больше никогда не случится, уверяю тебя.
Соня, в сущности, была вовсе не злая девочка, она поцеловала Камилу и шепнула ей:
– Спасибо, милая Камила, что не сказала, как я толкнула Маргариту. Мачеха высекла бы меня до крови.
Камила пожала ей руку и в слезах пошла в свою комнату. Мадлен и Маргарита также заплакали. Маргарите очень хотелось рассказать все, чтобы оправдать Камилу, но она вспомнила, что сама Камила просила ее молчать.
«Злая Соня, – думала Маргарита, – из-за нее досталось моей Камилочке. Терпеть ее не могу!»
Госпожа Фичини села с Соней в коляску, и через несколько мгновений оттуда послышались крики. Все подумали, что мачеха бьет девочку, и не ошиблись: едва сев в коляску, госпожа Фичини принялась бранить Соню и таскать ее за волосы.
Как только они уехали, Мадлен и Маргарита рассказали госпоже де Флервиль, как и за что Камила рассердилась на Соню.
– Это несколько уменьшает ее вину, но все-таки Камила виновата, раз позволила себе забыться до такой степени. Я позволяю ей выйти из комнаты, но сладкого она все равно не получит.
Мадлен и Маргарита бросились искать Камилу и сказали ей, как мама уменьшила наказание. Камила вздохнула и не повеселела. Надо сознаться, что у милой, доброй Камилы был один недостаток: она любила полакомиться, она любила сладкое и особенно фрукты. Она знала, что сегодня за обедом будут чудесные персики и виноград, присланные дядей из Парижа. А она даже не попробует всех этих прелестей! Поэтому-то слезы все еще стояли у нее в глазах.
– Бедняжка, – сказала ей Мадлен, – так тебе грустно от того, что тебе не дадут фруктов?
– Еще бы! – воскликнула Камила. – Все будут есть и виноград, и персики, а мне придется только смотреть.
– Я тоже не стану их есть, тогда тебе не так скучно будет.
– Нет, Мадлен, я не хочу, чтобы ты из-за меня не ела, кушай, прошу тебя.
– Нет, нет, Камила, я решилась. Я не хочу есть того, чего тебе не дадут.
Камила бросилась обнимать Мадлен, но сестра ее просила никому не говорить об этом:
– Если маменька узнает, она заставит меня кушать. Или посчитает, что я хочу принудить ее простить тебя.
Камила обещала не говорить во время обеда, но она решила потом рассказать об этом поступке сестры. Мадлен трудно было пойти на это, она, как и Камила, любила полакомиться.
Настал час обеда, дети, все трое, были грустны. На десерт любимое блюдо Мадлен – рисовые оладьи.
– Мадлен, дай мне твою тарелку, я дам тебе оладий, – сказала госпожа де Флервиль.
– Спасибо, маменька, я уже сыта.
– Как? Не будешь есть оладьи? Ты же их так любишь!
– Мне не хочется.
– Да ты же только что просила еще картофелю, и я отказала, потому что знала, как ты любишь оладьи.
– Тогда мне еще хотелось есть, а теперь расхотелось, – смутилась Мадлен.
Госпожа де Флервиль с удивлением посмотрела на покрасневшую младшую дочь, потом взглянула на Камилу, которая боялась, как бы Мадлен не получила от матери выговор за капризы. Женщина догадывалась, что от нее что-то скрывают, но не стала настаивать.
Подали фрукты – целую корзину персиков и корзину винограда. У Камилы на глазах показались слезы, она с грустью думала, что из-за нее и сестра не попробует этих прелестей. Мадлен тоже завистливо вздохнула, посмотрев на корзины.
– Чего тебе дать сначала, винограда или персиков, Мадлен? – спросила госпожа де Флервиль.
– Благодарю, маменька, я не стану кушать.
– Съешь хоть веточку винограда, – сказала госпожа де Флервиль, все более удивляясь. – Погляди, какой чудесный!
– Нет, маменька, я устала, мне хочется спать, – Мадлен боялась даже взглянуть на фрукты, чтобы не соблазниться, их запах так и дразнил девочку.
– Ты больна? – с беспокойством спросила мать.
– Нет, я совершенно здорова, только спать хочется.