Принцесса Иляна
Шрифт:
– Не много ли им будет?
– спросил он, когда увидел, как Илона, после обеда спроваживая со двора не только гостя, но и пасынка, даёт пасынку довольно большой кошелёк:
– Иди, мой мальчик, посмотри город, но не спускай все деньги за один раз, - шутливо произнесла Илона.
Муж хмурился, но Ласло не обращал на это никакого внимания... как и Джулиано:
– Госпожа, не беспокойтесь!
– радостно воскликнул итальянец, тоже оценив тяжесть кошелька, и повторил свои недавние слова: - Я знаю много способов получить самое лучшее за разумную цену и с удовольствием поделюсь этим знанием с молодым господином.
Ладислав Дракула продолжал хмуриться, поэтому жена выразительно взглянула на него: "Не будь ханжой", - однако он опять понял это по-своему и притянул супругу к себе, положив руку ей на талию, а другой рукой махнул гостю и сыну:
– Идите уж.
Илона не стала противиться, пока Ласло и его новый приятель не оказались за воротами. Лишь затем она вывернулась из мужниного полуобъятия и спросила очень серьёзно:
– Ты, в самом деле, хочешь этого?
Тот смотрел на неё несколько мгновений, затем пожал плечами, глянул в сторону ворот, но теперь не хмуро, а как-то тоскливо. И опять во взгляде было что-то от обиженного ребёнка, о котором забыли, но Илона не понимала, как это можно поправить: "Я должна была отправить в Буду и его тоже? Или сама стать для него развесёлой красоткой? Ясно же, что он приосанился перед молодыми: дескать, я тоже тут скучать не буду. Но вот они ушли. Перед кем теперь приосаниваться?"
Илона вспомнила, как Джулиано желал ей счастья. Значит, он считал, что Ладислав Дракула вполне может понравиться женщине, и что кузина Его Величества вышла замуж охотно. Но откуда же мог знать этот юноша, что Илона хотела и в то же время не хотела брака! "А может, я не хотела быть изображённой на семейном портрете, вовсе не потому, что не хочу портрет? Может, я просто не хотела быть изображённой рядом с мужем?" - спрашивала она себя.
IV
Ладислав Дракула вёл себя так, что Илона всё меньше и меньше понимала его. Он по-прежнему требовал внимания. Именно требовал. Но для чего? "Мой муж собирается перед кем-то отчитываться в том, сколько раз уделил жене внимание?
– думала Илона.
– Но никто же не считает эти разы".
Иногда казалось, что муж измотал сам себя и уже почти не получает удовольствия, требуя от супруги исполнять её долг. Дракула почти заставлял себя точно так же, как Илона заставляла себя. Но зачем тогда всё это?
"Он всерьёз собрался с моей помощью наверстать всё, что упустил за минувшие годы?
– думала супруга.
– Но ведь он же не сошёл с ума и понимает, что этого не наверстать. Даже если бы мы оставались в спальне во все дни и ночи, и нарушали пост, всё равно не наверстать. Хоть измотай себя до смерти этими утехами, всё равно не наверстать".
А ещё Илона продолжала слышать от мужа вопрос, такой странный в договорном браке:
– Почему ты холодна со мной?
Она устала говорить о том, что так и должна вести себя католичка, поэтому просто отвечала на разные лады:
– Наверное, я всегда была такой.
Дракула почему-то полагал, что это можно исправить. Наверное, он думал, что холодная жена - как ненаточенный нож. Ненаточенным ножом можно разрезать всё, что хочешь, но нужно поднажать, затратить больше сил. Ладислав Дракула делал именно так. И этим утомил и себя, и супругу. И к тому же по ночам стремился беседовать с ней. А ей хотелось спать!
Жена Дракулы временами сама не понимала: спит или не спит, беседует ли с мужем или видит сон о том, что беседует. Ей не раз вспоминалась странная мысль, пришедшая в церкви незадолго перед венчанием: "Вся эта свадьба - странный нелепый сон, который никогда не закончится, пробуждения не будет". Наверное, поэтому так странно ощущалось всё то, что теперь происходило в спальне.
Илона за годы своего вдовства привыкла, что ночью в спальне всегда одна. Даже в кромешной тьме, когда многим людям чудится присутствие призраков или чего-то подобного, Илона чувствовала, что одна. Возможно, она чувствовала это потому, что очень долго ждала, что Вашек станет являться к ней бесплотной тенью, и с ним можно будет поговорить, услышать утешающие слова. Он ни разу не явился. А теперь, в новом браке часто ощущалось чужое присутствие: голос живого человека, звучавший из темноты совсем рядом; звук дыхания; шорох на простынях, когда этот человек переворачивался со спины на бок или наоборот.
– А если б мы поженились четырнадцать лет назад? Как думаешь, что было бы?
– спросил он однажды ночью.
Илона вспомнила, что в те времена жила в браке с Вацлавом - тихой размеренной жизнью в "словацкой глуши". Кажется, тогда ещё не начала угасать надежда, что удастся завести детей. Илоне было лет шестнадцать, а Вацлаву - двадцать. "Вы ещё очень молоды. У вас многое впереди", - говорили все вокруг. Но при чём тут Дракула? Как могла в то время состояться свадьба с ним?
– Четырнадцать лет назад?
– удивилась Илона.
– Разве это было возможно?
– Думаю, да, - ответил Ладислав Дракула.
– Я вспомнил недавно, что четырнадцать лет назад Матьяш хотел породниться со мной так же, как сейчас. Обещал в жёны некую свою родственницу, но имени не называл и не говорил о ней ничего. Я всё гадаю: может, это была ты? Может, он говорил о тебе?
– Нет, не обо мне, - ответила жена Дракулы, всё ещё погружённая в воспоминания.
– Я уже вышла замуж к тому времени.
– Что ж...
– вздохнул супруг.
– Может, оно и к лучшему. Сколько тебе могло быть лет тогда? Совсем мало? Тебя бы никто не спрашивал, как теперь. И если бы тебя выдали силой за "того самого Дракулу", ты бы, конечно, не обрадовалась. А смогла бы поверить, что не нужно меня бояться?
– Я не знаю, - ответила Илона.
– В самом деле, не знаю.
Она стремилась поскорее закончить разговор, но не потому, что устала. Не хотелось, чтобы вдруг начались расспросы - кого Матьяш мог пообещать "тому самому Дракуле", если не её. Илона перебрала в уме всю свою родню тех времён и не смогла найти ни одной подходящей невесты.