Принцесса из рода Борджиа
Шрифт:
— Минуточку, господин герцог! А будет ли мне позволено также унести с собой и тридцать мешков, полных золота, которые вы собираетесь похитить?
— Выходите! — яростно взревел герцог. — Либо вы сдаетесь, либо будете убиты!
— А! Господин де Гиз, если вы угрожаете нам, мы будем вынуждены силой проложить себе дорогу.
Гиз в ярости сжал кулаки и приказал своим людям приготовиться к бою.
— Их там может быть целая сотня! — сказал Менвиль.
Пардальян услышал его слова и крикнул:
— О, нас всего трое, сударь!.. Трое, но этого вполне достаточно: господин герцог Ангулемский, который с нетерпением ждет обещанной встречи с господином де Гизом; господин Пикуик, в прошлом бродячий комедиант, а сейчас — лакей господина герцога; и, наконец, ваш покорный слуга шевалье де Пардальян.
— Лжет! Их там наверняка гораздо больше, — произнес кто-то.
— Ей-богу, подойдите и посмотрите! — крикнул Пардальян. — Прошу вас, не стесняйтесь! В противном же случае — убирайтесь отсюда, потому что поднимается ветер, а вы отвлекаете нас от работы. Убирайтесь, черт возьми, или мы будем стрелять!
Он увидел, что солдаты поспешно разбегаются, уверенные, что на мельнице засела целая армия. Шевалье расхохотался:
— До свидания, господа!
И спокойно захлопнул окно.
— О, да! До свидания! — прошептал сквозь зубы Гиз, бледный от гнева. И немедленно отдал приказ: окружить холм так, чтобы никто не мог покинуть мельницу и тем более вывезти оттуда драгоценный груз. После этого он отправил в Париж своего человека.
Спустя два часа этот человек возвратился и сообщил, что приказы герцога исполняются: скоро сюда подойдет тысяча солдат, вооруженных аркебузами.
Герцог готовился сражаться с большим отрядом. Один только Менвиль подозревал, что шевалье сказал правду. Он опасался, что осажденные собираются спрятать деньги в каком-нибудь чулане, где их будет весьма сложно обнаружить. Вместе с Бюсси-Леклерком Менвиль решил пойти на разведку. Моревер же остался рядом с герцогом. Он дрожал от радости: его злейший враг был, наконец, в его руках. И Моревер спросил герцога:
— Ваша светлость, вы отдадите мне двести тысяч ливров, которые обещали?
— Ты их получишь, Моревер, слово Гиза!
— Что ж, ваша светлость. Я хочу предложить вам обмен: сохраните для себя эти двести тысяч, но отдайте мне человека, который столь дерзко говорил с вами.
— Я понимаю тебя, Моревер, — сказал герцог мрачно. — Ты ненавидишь этого человека. Но и я ненавижу его. У меня с ним старые счеты.
— У меня тоже, ваша светлость!
— Хорошо! Итак, ты получишь свои двести тысяч ливров, я — этого человека. Но если ты довольствуешься только сотней тысяч ливров, что тоже хорошие деньги, ты сможешь присутствовать на беседе, которая состоится у меня с Пардальяном, когда мы выкурим его из норы.
— Ваша светлость, вы хотите, чтобы я заплатил сотню тысяч ливров за право присутствовать на этом спектакле?
— Да.
— Что ж, это не дорого! — сказал Моревер.
— Это дорого, но знай, что разговор этот состоится в камере пыток в Бастилии…
— О! Ну что же, это и в самом деле стоит сотни тысяч ливров! Я согласен, ваша светлость!
— Сверх того, я отдам тебе труп.
— Тогда, ваша светлость, — сказал Моревер, усмехнувшись, — я плачу двести тысяч ливров!..
Глава 20
ШТУРМ МЕЛЬНИЦЫ
В то время как Гиз ждал подкрепления и обменивался с Моревером мрачными шутками, Менвиль и Бюсси-Леклерк ползком приблизились к мельнице, чтобы узнать точное число ее защитников. До сих пор им обоим удавалось выходить невредимыми из всех опасных стычек и переделок: им всегда сопутствовала удача.
На мельнице было тихо. Лазутчики по лестнице поднялись наверх. Осмотрев мельницу и убедившись, что там никого нет, они решили, что все защитники холма собрались в доме мельника. Вдруг Менвиль заметил внизу тонкую полоску света. Он схватил Бюсси-Леклерка за руку и прошептал ему на ухо:
— Там должна быть дверь, соединяющая мельницу с домом…
Они спустились вниз, надеясь подслушать разговоры осажденных. Подойдя к двери, Бюсси-Леклерк обнаружил, что она не заперта. Он осторожно потянул за ручку: дверь бесшумно открылась… Странная картина предстала глазам изумленных Менвиля и Леклерка.
Шевалье де Пардальян и герцог Ангулемский сидели за столом и ужинали. Пикуик прислуживал им. У стены в строгом порядке стояли двенадцать аркебуз. На другом столе лежало множество пистолетов. Пардальян и Карл вели неторопливую беседу.
— Завтра утром, — сказал шевалье, — мы посетим этот монастырь и постараемся узнать, где находится ваша очаровательная Виолетта… Веселее, мой принц! Господин Пикуик, налейте-ка нам из бутылки, которую вы поставили рядом с собой…
— Сударь, — произнес Пикуик обиженно, — поверьте, я не позволю себе пить то же, что и вы…
— Почему, дуралей… когда есть, что пить? Пей и набирайся сил… Ты больше не боишься?
— Гм! Было бы не совсем точно сказать, что я боялся… но…
— Но ты дрожал, трус! Ты не так храбр, как твой друг Кроасс!
— Это верно, Кроасс очень храбр, — ответил Пикуик с великодушием истинного друга.
— Следовательно, Пардальян, — сказал герцог Ангулемский, — вы думаете, что эта Саизума знает больше, чем говорит?
— Я уверен в этом, — подтвердил Пардальян. — Вот и господин Пикуик, который хорошо знает ее, скажет вам…
В этот момент Пардальян поднял голову и увидел Менвиля и Бюсси-Леклерка, стоявших у двери. Он улыбнулся и указал на них Карлу. Тот бросился за своей шпагой, а Пикуик немедленно схватил пистолет.