Принцесса на горошине
Шрифт:
– Конечно, папа тоже задаёт вопросы по поводу наших… - В последний момент мне показалось, что если я повторю слова отца Марата, который с явным сомнением рассуждал «о наших отношениях с его сыном», то я пойду у него на поводу, и поэтому решила немного свою речь подкорректировать. – По поводу нашего с Маратом будущего, но он понимает, что нам самим нужно определиться со своими планами. К тому же, у Марата новая должность, она требует полной отдачи, времени и внимания…
– А ваша мама, Марьяна? – заинтересовалась Алия Ренатовна.
– Мама погибла в автокатастрофе… давно, я была совсем маленькой. Я
– Очень печально.
Я кивнула, соглашаясь.
Назим Агзамович тоже кашлянул, в сторонку.
– А ваш отец, значит, тот самый Дегтярёв.
Я взглянула на него, улыбнулась несколько смущенно.
– Да, это мой папа. – И добавила: - Он замечательный человек.
– Не сомневаюсь.
Закончить ужин на плавной ноте тоже не получилось. Родители Марата, конечно же, остановились у него, моё присутствие там было лишним, и после ресторана меня встречала охрана с Пал Палычем во главе. Что произвело впечатление, но, как я подозревала, совсем не то, которое было необходимо.
– Всё плохо, - пришла я к выводу, когда мы отъехали от ресторана. Мы с Маратом даже попрощаться не смогли, парой слов перекинуться не смогли. Мне казалось, что за мной неотступно наблюдал тёмный, мрачный взгляд Назима Агзамовича. Он разглядывал меня, то, как я стараюсь держаться поближе к его сыну, неодобрительно смотрел на автомобиль с охраной, и я уверена, что, как только я села в машину, он спросил у своего сына:
– Вот это ты хочешь привнести в свою жизнь?
– Мои родители очень консервативные люди, - оправдывался Марат позже. И бодро добавил: - Но они привыкнут.
Я была расстроена, уже который день.
– Почему ко мне нужно привыкать? – недоумевала я. – Я же старалась им понравиться. – Развела руками в недоумении. – Да я всегда всем нравлюсь.
Марат посмотрел на меня, затем улыбнулся, подошёл и положил мне на плечи тяжелые ладони. Наклонился, прижался лбом к моему лбу, заглянул в глаза. Позвал:
– Маш.
Мы встретились взглядами.
– Что? – переспросила я.
– Всё будет хорошо, - пообещал он. – Отец успокоится, мама привыкнет. Им трудно, пойми. Они живут в другом мире.
Я уцепилась за пуговицу на его рубашке, потянула.
– Но ты же собираешься жить в моём мире, правда?
– Да, - без тени сомнения ответил он. – Не переживай. Всё уладится.
После его обещаний мне стало немного спокойнее. Я согласно кивнула.
– Не буду, - повторила я за ним. – Не буду переживать.
Когда родители Марата покинули Москву, и наша с ним жизнь, как бы, вошла в привычное русло, без лишнего надзора со стороны, я, на самом деле, стала переживать меньше. Немножко меньше. Успокоилась. Только вспоминала знакомство родителей Марата с моим отцом. Оно прошло стремительно, обрывисто, опять же меня расстроило, но никто не ругался и, вроде бы, косо друг на друга не смотрел, и этим я себя успокаивала. Говорила себе, что со временем всё непременно уладится.
Другого пути ведь нет, правда же?
Но самым трудным испытанием для меня стала поездка с Маратом в Казань. Наш первый визит в дом его родителей, знакомство с его семьёй. Нас пригласили на семейное торжество через несколько месяцев после моего знакомства с его родителями. И я в первый момент даже не поверила, что приглашение и на меня
– Вот видишь, - сказал мне Марат. – Я же тебе говорил, что всё наладится.
Я сделала глубокий вдох, в надежде прочувствовать всю степень важности момента, после чего улыбнулась.
У Марата оказалась огромная, по своей численности, родня. У меня даже малого количества родственников никогда не было. Только папа. И я понятия не имела, как общаться с братьями, сестрами, родными, двоюродными и другой степени дальности родства. А помимо них ещё были дяди и тети, бабушки и дедушки, снохи, сватьи и бог знает кто ещё. Когда мы приехали в дом Давыдовых, я была ошарашена количеством людей, что нас встретили. Дом у родителей Марата был большой, на благоустроенной, огороженной территории, за высоким кованым забором с национальным орнаментом. Трехэтажный коттедж кишел людьми, и я сразу же поняла, что это не приглашенные гости, это всё родственники. И, признаюсь, я и растерялась, и испугалась. Инстинктивно предприняла попытку спрятаться за спиной Марата, но тот, переступив порог родительского дома, наоборот, казалось, расслабился, заулыбался и сходу окунулся в родственную атмосферу кутерьмы с головой.
– Это мои племянницы, - говорил он мне, показывая на одинаковых девочек-подростков, в похожих платьях и с косичками. – Это мой брат, двоюродный. А это его жена и дети.
«А это…», «а это…», я только и слышала эти слова целый день. Марат был рад встрече с родственниками, знакомил меня, обнимался, всех приветствовал, а я старательно улыбалась, чувствуя, что впадаю в панику. Всё больше и больше. Паника ещё усилилась после встречи с Алией Ренатовной, которая встретила меня не сказать, что очень радостно и радушно, скорее, смиренно. Марат привёл меня на большую кухню, можно сказать, сразу после того, как мы приехали, вошли в дом. Видимо, это было согласно традициям. Он привёл меня на кухню к Алие Ренатовне, к другим женщинам, которые хлопотали там у плиты вместе с ней, готовясь к празднеству, и ушёл. А я осталась, совершенно не зная, что предпринять.
– Марьяна, я очень рада тебя видеть.
Алия Ренатовна поднялась мне навстречу из-за кухонного стола, улыбнулась. Улыбка её была сдержанной и несколько настороженной. И смотрела она на меня также. Кстати, на меня все сейчас смотрели изучающе и с любопытством, и с той же самой настороженностью. Будто я была человеком с другой планеты, точнее, из чужого, непонятного им мира.
– Хорошо, что ты приехала, - добавила Алия Ренатовна, а я почему-то для себя отметила её слова: что я приехала. Не мы с Маратом, а я. Меня лично пригласили, и я приехала.
Я раздвинула губы в улыбке, очень надеюсь, что в приветливой и радушной.
– Спасибо, что пригласили. Я в первый раз в Казани. Очень красивый город.
– Ты его ещё увидишь, обещаю. Марина, - обратилась она к молодой девушке, - покажи Марьяне её комнату. – Она снова повернулась ко мне. – Ты поживешь с девочками. – Алия Ренатовна смотрела мне прямо в глаза, понизила голос и добавила: - Думаю, ты понимаешь, что в этом доме вы с Маратом не можете находиться наедине в одной комнате. Я попрошу тебя даже днем этого избегать.