Принцесса на горошине
Шрифт:
– Марата нет дома, - подтвердила я, стараясь держаться со всем спокойствием, которое у меня было. – Но я не домработница. Я его девушка, меня зовут Марьяна, - оповестила я её. И сердечно добавила: - Я очень давно хотела с вами познакомиться, Алия Ренатовна.
– Давно? – переспросила она. – Занятно.
Конечно, не на такую реакцию я рассчитывала. Не на многозначительное «занятно». Из-за того, что всё пошло не по моему плану, я немного стушевалась.
– Значит, вы девушка моего сына? – переспросила она.
– Да.
– И что это значит?
– Что значит? – растерялась я.
– Ну
Странный разговор. Я не знала, что ответить.
– Мы с Маратом… - начала я, но Алия Ренатовна меня перебила:
– Живете вместе?
– Нет, - быстро ответила я. Не знаю, соврала я или нет. Мы, на самом деле, вместе с Давыдовым не жили, конкретного разговора об этом никогда не заходило, но просто потому, что я сама в этом никакой необходимости не видела. Я знала, что всё зависит лишь от моего желания. Я могла поехать к отцу, оставаться там несколько дней, затем, соскучившись, вернуться в Москву и прожить следующую неделю в квартире Марата. Готовила ему завтраки и ужины, занималась, ладно, делала вид, что занималась домашними делами, так как, домработница приходила через день, и забота о нём доставляла мне удовольствие. А конкретный вопрос о моем статусе рядом с ним, да ещё от его матери, заставил меня растеряться. Я почувствовала себя глупой девчонкой, которая пытается плести какие-то непонятные интриги, стараясь показаться взрослой и продуманной.
– Очень странно, что мой сын ничего про вас не рассказывал, - продолжала удивляться Алия Ренатовна. – Я обязательно задам ему этот вопрос.
Я почувствовала себя униженной. Возможно, она и не старалась уколоть меня намеренно, но мне стало неприятно.
– Вы ведь передадите ему, что я звонила? – спросила она. – Извините, я не запомнила ваше имя, оно… непривычное для моего слуха.
– Меня зовут Марьяна, - повторила я расстроено.
– Марьяна, - повторила за мной Алия Ренатовна. – Никогда такого не слышала. Очень красиво.
– Спасибо, - пробормотала я, не зная, что ещё сказать.
– Пожалуй, я позвоню сыну на мобильный…
– У него совещание до двенадцати, - выпалила я.
– Ах, вот как. Что ж, хорошо. Тогда подожду, когда он мне перезвонит.
То есть, мне предстояло сознаться Марату в том, что я говорила с его мамой. Что взяла трубку, когда она позвонила, хотя, автоответчик чётко определил, кто звонит. То есть, я сделала это намеренно.
О чем я только думала?
О том, с какой легкостью буду рассказывать вечером Марату о том, как мы мило поболтали с его мамой, о том, что мы с ней друг другу понравились и в будущем непременно станем подружками. А теперь выходило, что я всё испортила. Алия Ренатовна явно не обрадовалась нашему с ней знакомству, и, вообще, моему присутствию в жизни сына.
– Зачем ты это сделала? – спросил меня Марат, когда я ему призналась. Понимала, что признаться надо, ведь его мама ждет от него звонка. К тому же, я уверена, что если бы я промолчала, рассказала бы она. И всё было бы ещё печальнее в итоге. Для меня.
– Я хотела с ней познакомиться, - честно призналась я. Посмотрела на него. – Ты же нас не знакомишь.
Давыдов недовольно поджал губы.
–
– Мы вместе больше года, Марат, - решила я прояснить всё до конца. – А ты до сих пор ничего не говоришь родителям. Это странно.
– Я же тебе объяснял!..
– Я помню всё, что ты мне объяснял, - не осталась я в долгу. – Но мне неприятна эта ситуация! Я не понимаю, что со мной не так, что я делаю не так, что меня нужно скрывать!
Марат поморщился в откровенной досаде.
– Маша. – Вздохнул. – Маш, дело не в тебе. Дело в моих родителях. Они не понимают таких вещей.
– Каких вещей? – растерялась я.
– Столичной жизни они не понимают. Не понимают, как можно встречаться с девушкой… спать с ней, жить с ней, а потом на ней жениться.
– Они ретрограды?
– Можешь назвать это и так. Я сто раз тебе говорил, что у нас традиционная семья. Мой отец всеми силами держится за традиции и устои. Он до сих пор отчитывается перед своими родителями, перед отцом, когда вся семья собирается за одним столом. Деду в следующем году исполняется восемьдесят лет, а он до сих пор главный в семье. У него пятеро детей, шестнадцать внуков и семь правнуков. И все молчат, когда он говорит. Включая его сыновей, у которых уже у самих, зачастую, внуки и взрослые дети. И решается всё именно на семейных сборищах, мужчинами. Как ты думаешь, у нас много рассуждают о любви?
Я стояла перед ним, выслушала, даже обдумать попыталась. Затем решила уточнить:
– То есть, я для тебя неподходящая партия?
По мне, даже само предположение звучало дико. А вот Марат в бессилии глянул на потолок, явно с трудом подбирал подходящий ответ.
– Я так не говорил. Но всё нужно было делать постепенно. Подготовить родителей… и уж точно не говорить моей матери, что мы с тобой вместе живём.
– Я и не говорила! – возразила я.
Марат расстроено покивал.
– Ну да, это само собой разумелось.
В общем, я была виновата со всех сторон. Так получалось.
Я расстроилась до ужаса. На следующее утро Марат немного успокоился по поводу моей ненужной предприимчивости, даже попытался меня подбодрить, пообещал серьёзно поговорить с родителями, но я, если честно, как-то мало успокоилась.
– Шура, я ведь хорошая? – пристала я к любимой экономке тем же вечером.
Та тут же утвердительно кивнула.
– Конечно, хорошая.
– Избалованная, я знаю, - вздохнула я, присаживаясь за кухонный стол. – Но я ведь не нахальная, не эгоистка… Я надеюсь.
– Какой бы ты не была, главное, что ты Марата любишь. А он тебя. Такой, какая ты есть.
– Тогда почему его родители этого не понимают?
– Так они же тебя не видели никогда, - удивилась Шура. – Они тебя не знают. Вот познакомитесь, и, посмотришь, всё сразу наладиться.
«Познакомитесь», в печали подумалось мне. А если они не захотят со мной знакомиться?
Но они всё-таки захотели. Прошло некоторое время в тягостном молчании, мы даже с Маратом тему его родителей не поднимали, хотя, я чувствовала себя не в своей тарелке, тот разговор будто висел между нами. Я осталась виноватой, и не знала, как себя вести. А потом Марат сообщил мне, что родители решили навестить его, посмотреть, как он живет в Москве.