Принцесса особого назначения
Шрифт:
– Айсир Динар, можно вас на… минуточку?
Медноволосый радостно кивнул.
– Благодарю. Лорд Авфери, ну что вы, встаньте, – я даже подала ему руку и протянула свой собственный платок, – прошу вас, успокойтесь. Вот так, а теперь пройдите вот сюда, вы мой хороший, да садитесь за столик. Авер, бумагу и ручку! Лорд Авфери, держите перо, да. Ну а теперь пишите дарственную на три ваши дома в черте города…
– Но у меня только два дома…
Кажется, до него, наконец, дошло, что я не вписываюсь в понятие «милая и добрая принцесса».
– Три, лорд Авфери. Дом, подаренный вами актрисе Ливенски, тоже находится в вашей собственности.
– Но, ваше высочество…
– Пишите лорд, – я любила принуждать медленно и красиво, но после Динара мне тут было уже нечего делать, – пишите, лорд Авфери, иначе я выйду за двери, и вы останетесь наедине с айсиром Грахсовеном…
– Нет!!!
– Вот и пишите… Перо держите крепче… И не заставляйте меня пожалеть о своей доброте… – Как же противно быть такой милой! – Айсир Динар, следуйте за мной.
Я вышла в темный, освещаемый лишь факелами коридор, осмотрелась, вспомнила, что тут немного дальше есть еще одна камера – двери там закрываются плотно, звукоизоляция хорошая. Услышав шаги Динара, я поспешила вперед. В камеру вошла первая, посторонилась, пропуская медноволосого, который самодовольно ухмылялся, и, едва он вошел, с грохотом закрыла двери.
– Ого, у кого-то дурное настроение? – Динар не скрывал насмешки.
– Да, – я тоже не видела смысла играть перед ним роль благовоспитанной девицы, – отец все узнал, и теперь с его стороны последует масса пакостей!
– Мм, – Динар прошел и сел на край имеющегося в допросной стола, – ну если он столь же горазд на выдумки, как и его старшенькая дочь, то да – весело будет всем, кроме тебя.
Естественно, даллариец намекал на мои проделки в Хорнассе, но… сам виноват.
– Не будем об отце… пока не будем! И вот я иду с надеждой сорвать злость хоть на ком-то, и выясняется… что уже не на ком! Что такого ты наговорил этому толстобрюхому, что меня, ранее именуемую им не иначе как исчадие ада, он принял едва ли не за ангела-хранителя?
– Мм, что я вижу? – Он усмехнулся. – Неужели стерва вернулась, сменив добрую принцессочку, влюбленную в орка?
– Еще утыркой назови! – Я прошла и села на стол рядом с ним, начала совсем не царственно болтать ногами. – Динар, я знаю, что мы, по сути, враги и у нас только временное перемирие, но… вот скажи, ты когда-нибудь любил?
Даллариец издал неопределенное восклицание, затем последовала суровая отповедь:
– Утырка, тебе больше не с кем обсудить эти розовые сопли?!
– Рыжий, – беззлобно ответила я, – откуда у меня подруги?
– Ну, тогда с мамой… – неуверенно произнес он.
– С мамой… – Я усмехнулась. – После моего возвращения у меня складывается впечатление, что матушка решила наверстать упущенное за долгие годы, вот только… душит меня такая забота!
– Дожил, – простонал Динар, – выслушиваю розовые сопли злейшего врага!
– У нас перемирие! – напомнила я.
– Да я помню… Рассказывай уже!
Я тяжело вздохнула. Противно было раскрывать душу перед медноволосым, но… он меня и голой видел, так что скрывать уже особо нечего.
– Понимаешь, я люблю его…
– Не понимаю, но продолжай.
– А он любит меня…
– Вот это мне понять уже проще. – Динар поймал мой гневный взгляд и тут же исправился: – Продолжай!
И я продолжила:
– Аршхан, он… краси-и-ивый, идеальный, добрый, ответственный, он…
– Эпитеты в его адрес я выслушивать не подряжался! – заявил Динар.
– Заткнись, я тебе душу изливаю, а ты… язвишь по поводу и без. Так вот… Он весь тако-о-ой, а я… никакая, понимаешь?
– Нет!
– Ты тупой! – не сдержалась я.
– А ты слепая! – не выдержал даллариец. – Мне проще пойти довести до полной капитуляции лорда-взяточника, чем выслушивать о твоей сопливой любви!
– Это я собиралась довести лорда-взяточника и успокоилась бы, а так… сиди и дальше слушай!
Динар уже вскочил и собирался выйти, но медленно вернулся, подошел и стал так, что ногами казался моих коленей, но меня это не беспокоило.
– Понимаешь, – я протянула руку и поправила его воротник, вот бесят меня загнутые уголки, – Аршхан, он идеальный, но… я даже не знаю, о чем с ним… говорить…
– Правда? – оживился Динар. – Так, значит, он свои права мужа еще не использовал?
– Думаешь, поэтому? – я удивилась. – А после этого у нас будет, о чем поговорить?
– Утырка-а, – протянул даллариец, – ты умнейшая из всех женщин, что я знал, но в то же время такая… дура!
Я снова вздохнула, перевела взгляд с темных стен на его тусклые в полумраке камеры волосы и ответила:
– Вот отец мне говорит то же самое всегда… обидно.
Динар придвинулся еще ближе, фактически прижав меня к столу, и, мягко взяв за подбородок, чуть наклонился:
– Кат, единственное, о чем я сейчас могу думать, это о том, чтобы опрокинуть тебя на этот стол, сорвать с тебя платье и завершить то… что не сумел ни в доме коменданта, ни в Хорнассе, понимаешь?
– Нет… А ты что, и сейчас жалеешь, что не убил меня тогда?
За минутой молчания последовал спокойный ответ:
– Вот меньше всего я думал об убийстве, – с каким-то намеком произнес Динар, – но… вот прямо сейчас эта мысль показалась мне здравой. А разве ты не жалеешь, что мы… не завершили начатое в спальне?