Принимаем огонь на себя!
Шрифт:
Я не знаю, с какой скоростью я бежал на крышу, но я там оказался очень быстро. За всем, что происходило дальше, я смотрел с крыши. Уже с крыши я видел, как они подходили к сцене нашего палаточного городка. Ничего еще не поджигалось. Но уже послышались взрывы и даже звук как от разбитого стекла.
Потом я пошел посмотреть что делается с задней части здания. Пока все еще было относительно тихо.
Я смотрю вниз, а один из этого зверья (правда тогда мы еще и не представляли, что они будут здесь творить) кричит: «Не кидайся ничем, давай хотя бы собак и охранника выпустим». Мы на тот момент начали пытаться хотя бы камнями кидать в них, хотя, что это даст… У нас просто больше ничего не было. Доски да немного камней. Я ему показал, мол хорошо. И стою, наблюдаю, чтобы собаки и охранник вышли. Я сам все понимаю и не хочу опускаться до их уровня. Зачем трогать невинных собак. А они людей сжигали не задумываясь. Убивать людей за то, что они защищают свой город. Не знаю, я бы сам себя загрыз за это. Я бы не справился с таким грузом. Не знаю, как они с этим живут?
Мы видели как вышло несколько человек. Среди них вышли двое мужчин. На них не было ни жовто-блакытных ни георгиевских ленточек. Я не знаю почему, но они нам что-то кричали. Что-то вроди: «Пацаны, мы свои, мы свои» был слышен одесский говор. Я не знаю кто это был.
Мы оставили с задней части крыши пацанов и я вернулся на сторону центрального входа. Уже появился какой-то небольшой запах. Это был запах гари и бензина. Запах был небольшой, его было еле-еле слышно. Но все-таки он был. Я видел как там, в одной из наших палаток, сидел человек. В палатке, куда люди приносили еду. Он просто сидел и ничего не предпринимал, а ему деревянной битой разбили голову. Уже после этого начали все поджигать, все палатки» (16).
Евромайдановцы начинают жечь палатки куликовцев.
Подоженные палатки «куликовцев»
2-й этаж
С нами на 2-м этаже, я помню, был мальчонка лет 13–14, очень активный мальчик, который всячески помогал мужчинам в подготовке. «Когда все уже горело, я видела, как он помогал нашим мужчинам вскрывать кабинеты» (1). Какой же была моя радость, когда позже, на видеороликах, я увидела, что паренек этот выбрался живым из горящего Дома профсоюзов.
«Я отчетливо помню, что в здание вошло трое детей лет 10–13. Двоих я из виду потеряла, а третьего, который активно помогал нашим мужчинам, помню с нами на 2-ом этаже» (5).
«На 2-м этаже был слепой человек с женщиной. — Рассказывает Инна. — Он всегда приходил на Куликово поле. Для них я лично вынесла два стула из актового зала. Потом, когда начались все эти ужасные событии я все время думала, как же они в этом ужасе выживут.
Там, в коридоре 2-го этажа, на стуле сидела женщина с крестом, семидесяти лет. Она очень плохо ходила, не знаю как она сумела там передвигаться. Она сидела, опершись на крест. Я помню, она часто ходила на Куликово поле. Что стало с этой женщиной — я не знаю» (15).
«Это явно были «боевики» [нападающие на «куликовцев»] с опытом подобных действий, — рассказывает Стас, — ибо они не стали ломиться через главный вход, а, ведя обстрел по окнам, начали забрасывать здание зажигалками. На 2-м этаже, рядом со мной, ранили парня (пулевое), камни мы уже не считали» (6).
Бандеровцы стреляют по людям в окнах Дома Профсоюзов
Рассказывает Игорь: «Они начали активно разбивать окна. Но чем они их разбивали, я не знаю. Просто камнем такое окно разбить нельзя. Когда появился дым, я сам пытался разбить окно металлической палкой. Сделать это было очень трудно. Думаю, окна в здании были 4-го класса прочности. А с задней стороны здания, со двора, они тоже окна разбили и начали забрасывать лестничные пролёты бутылками с зажигательной смесью. Окна между лестничными пролётами выходят во двор, и то, что в них кидаешь, попадает прямо на центральную лестницу. В последствии там много людей погибло. Также «майдановцы» сразу подожгли центральную дверь» (19).
Лена рассказывает: «Когда я поднялась на 2-й этаж, тут же услышала выстрелы внизу, вернулась на площадку и увидела, что подбежавшие стали закидывать внутрь через стекла «коктейли Молотова». Кто-то из них закричал: «Давайте спалим их здесь живьем!» Я снова поднялась на 2-й этаж. В коридоре лежал пожилой мужчина, ему стало плохо с сердцем» (3).
Рассказывает Игорь: «Сразу после того, как загорелась центральная дверь, послышались хлопки на центральной лестнице, между 1-м и 2-м этажами. Вероятно, через разбитые окна из заднего двора в здание влетели какие-то шашки.
Было так: стоит человек рядом с тобой, хлопок, проходит 2–3 секунды, и человек исчезает, ты его просто не видишь. Он скрывается в дыму» (19).
Рассказывает Николь: «Оставила на 1-м этаже пустые бутылки (решили в них набирать воду, специально бегала, искала их по ларечкам и магазинам вокруг Куликова поля, чтобы подготовить емкости для воды на всякий случай). На 2-м этаже набрала, в несколько бутылок, воду. Решила бинты и воду оставлять на подоконнике и у главной лестницы, там был стол. Говорили, что могут кидать дымовые шашки, а через мокрый бинт или мокрую одежду легче дышать и глаза можно быстро промыть водой. Спустилась опять на 1-й этаж — бинты нашла, целый кулек, а бутылки потерялись. Сказали, что унесли куда-то на 3-й этаж» (10).
Рассказывает Надя: «На 2-м этаже в помещении Президиума (как я потом выяснила у бывшего работника) как раз посредине здания между колоннами, из окон уже видно боевиков. Ребята из руководства указывали, что делать: срывать шторы синтетические — легковоспламеняющиеся, набирать воду (А во что? В туалете вода сначала была), водой тушить пожар, если возникнет, а огнетушителями (было парочка) — тушить людей. Переносили столы перекрывать боковую лестницу и в ящиках двухтумбового стола председателя Президиума я видела коробку конфет и бутылку коньяка, еще удивилась — ни одной бумажки, карандаша или поломанной ручки, подумала, специально оставили, может быть отравленное (потом показывали по ТВ пустые бутылки — якобы мы там пили, нам было некогда пить). Полетели камни в окна, Нина Качановская сказала мне с братом уходить от окон» (4).
Рассказывает Руслана: «Парни сразу же стали выбивать двери в кабинетах, стекла в окнах… Заняли позиции у окон, чтобы обороняться. Женщин, девушек попросили остаться в коридоре, подальше от окон. Я была с девушкой, лет 35, она просила меня быть рядом с ней, т. к. очень боится. Вот мы и стояли, потом нам стало интересно, мы хотели подойти к окну (боковому), но нас парни не пустили. Благо, что был санузел в конце коридора… Парни у окна что-то бросали на улицу, — не знаю, что это было, но точно не коктейли… И они нас тоже просили отойти. Вернувшись в центральную часть коридора, я увидела двоих из лидеров Куликова поля (не называю имен), их многие знали. Я так переживала, что не смогу завтра попасть на работу, но один из них меня решил успокоить, сказал, что все будет в порядке» (13).
На 2-м этаже уже были готовы оказывать медицинскую помощь.
«С нами на 2-м этаже был молодой парень. Он внушал уверенность. Я еще подумала: «Боже мой, какое это мамино счастье». В нем чувствовалась доброжелательность. Он пытался нам, женщинам, внушить, что все мы сделаем, все сможем и всем поможем. Как я потом узнала его звали Сергей Мишин, он погиб в Доме профсоюзов. Теперь я понимаю, какое же это мамино несчастье потерять такого сына» (15). Светлая ему память!
«Послышались хлопки взрывы, грохот. Появились первые раненные» (1). «У них были мелкие травмы. Они нуждались в обработке и перевязке. Кому-то стало плохо. Мужчина потерял сознание. Его положили на матрац, занесенный из палатки. Потом он пришел в себя и смог передвигаться» (7). Девчонки и женщины бегали помогали. Медик, который был с нами также как и все мужчины начал готовиться к обороне, он и еще один паренек пытались выбить дверь в кабинет рядом со столом, чтобы туда перенести медпункт, но двери были толстые, наверное, дубовые, выбить их не удалось. Мы уже знали, что они кидают бутылки с зажигательной смесью.