Пришельцы
Шрифт:
Клинова на временное пользование: - она не любила, чтобы мужики хлестали стаканами).
– Очень трудно.
– Мы разве не понимаем!
– отозвался Гриша Суходолов с вежливым сочувствием.
– Не хотел бы сейчас стать на ваше место, Федор Федорович - столько новых впечатлений, понимаешь, и всю информацию надобно разложить по полочкам, осмыслить, уяснить и всякое такое. Но ничего - коллективом справимся: дружно - не грузно, так у нас принято.
. Председатель Ненашев курил папиросу, деликатно пускал дым в сторону, чтобы не смущать пришельца, и кивал,
– Годовой отчет делаешь, кажется вот-вот голова лопнет, потом отоспишься как следует, и - ничего. Вы тоже пообвыкнете со временем.
– Что такое, Э-ээ... годовой отчет?
– спросил Федор Федорович и понюхал яблоко. Ел он осторожно, будто прислушивался к тому, что происходит у него внутри, от его очков, отражающих свет, на полу подрагивали робкие блики.
– Это сложно, объяснить вам на данном этапе знакомства, потом как-нибудь. Мы вас хотели бы послушать. Из каких вы мест?
– Оттудова, - Федор Федорович показал рукой на потолок.
– Тоже долго объяснять.
Тут дверь кабинета широко распахнулась, и секретарша Галя въехала через порог на плечах недавно еще покойного Никиты Лямкина. Галя сквозь слезы и уже с полной безнадежностью повторяла;
– Нельзя сюда, ну нельзя же!
– Оставь его в покое, девочка!
– приказал Ненашев строгим голосом.
– Этот куда угодно прорвется, для него запретов нет.
Галя, развернувшись волчком, выбежала, незваный же гость (в правой руке он держал барабанную палочку) не пошел к столу, сел у двери, усталый и хмурый, борода его, продернутая местами сединой, была похожа на растерзанный веник, новый пиджак коробился на худом теле, словно берестяной. Лямкин сильно - подышал и тряхнул головой.
– Нам некогда!
– отрезал председатель.
– Душа скрипит, как первый снег!
– Лямкин потрогал рукой то место, где у людей располагается сердце.
– Радоваться бы, а не могу. . Идем на поминки ко мне, председатель? И Гришку приглашаю. У вас - коньяк, у меня - самогон. Зато у меня - общество.
– В рысьих глазах Лямкина была тоска.
– Потом, ведь гулять на собственных поминках не всякому дано. Пойдем?
– Некогда нам.
– Ты всегда занятой, Иваныч. Нравишься ты мне порой, но шибко ты деловой и потому - холодный.
– Ты ведь уже помянул себя, не так ли?
– Есть маленько. А душа - скрипит.
– Ступай себе, допивай.
– Что-то надорвалось во Мне, Иваныч, нет лихости былой и не радуюсь воскрешению своему.
– Ступай, ступай себе.
Лямкин поднялся - плоский, сутулый, - почесал бороду, бросил на стул барабанную палочку и вышел вон.
– Это и есть дурак?
– задал вопрос пришелец и нежно ощупал пальцами черную свою шапочку на голове.
– Не совсем, если быть точным. Это, скорее, беспутный человек, блудник, - ответил председатель Ненашев и пригубил из рюмки самую малость, потому что ему нужна была ясная голова.
Слово о дураках, сказанное председателем колхоза "Промысловик" специально, для пришельца.
– Дурак - это, во-первых, тот, кто держится своих убеждений, несмотря на то, что обстоятельства, породившие эти убеждения, давно переменились. Это, во-вторых, тот, кто свою точку зрения считает единственно правильной и уровень своего мышления - исключительно высоким. И, в-третьих, достучаться до здравого смысла дурака можно, как правило, лишь с помощью очень тяжелого предмета, - Ненашев почесал ногтем переносье, исподволь поглядел на пришельца.
– Я достаточно ясно говорю, Федор Федорович?
– Продолжайте.
– Спасибо, - Ненашев решил про себя, что теоретическая часть проблемы ему вполне удалась.
Пришелец сидел в кресле возле журнального столика прямо и напряженно: ему, видать, было нелегко усваивать материал, поэтому председатель стал говорить еще короче и еще яснее.
– Дураки попадаются добрые и злые. Над добрыми посмеиваются, злых презирают. Зачем, по-моему, дурак как таковой задуман природой и отчего порой процветает? В противоборстве с глупостью рождаются светлые побуждения и,
в конечном итоге, рождается прогресс. Вот так, дорогие товарищи. Вопросы будут? Вопросы были:
– Отличают ли так называемого дурака от прочих какие-либо внешние признаки?
– Пришелец слегка пошевелился в кресле и выпятил острый свой подбородок.
– В том-то и вся интрига, уважаемый Федор Федорович, что нет у дурака никаких внешних отличительных признаков, он - как все. У меня, помню, начальник был, - с некоторым даже лирическим оттенком и после заметной паузы начал председатель.
– Галифе носил и гимнастерку. Эта штаны были такие когда-то - галифе. Красавец мужчина!
– Кто это?
– спросил Гриша.
– Красавец мужчина?
– Ну, начальник мой. Красавец писаный; рост - гренадерский, лицо - чистое, брови - вразлет, очи - шибко карие. Женщины по нему сохли десятками, а тупости феноменальной был мужик, но - веселый; Однако мы отвлеклись. И тема у нас для первой встречи не совсем интересная. А у вас имеются дураки, Федор Федорович?
– Пожалуй, нет, - помедлив, ответил пришелец, и заложил ногу на ногу, подражая, видимо, Грише Суходолову, сидевшему вольно.
– Нет.
– Оно и понятно; генетика поработала, ваша цивилизация древней нашей, и наука процветает. А ведь, если разобраться, скучно без дураков-то, Федор Федорович!
– Не имею понятия - скучно или не скучно.
– Ну, ясно, откуда вам иметь такое понятие.
– Сидор Иванович собрался было продолжить разговор о большой силе дурака как такового, но тут вдруг заработал телевизор.
2
Телевизор стоял справа от председательского стола, цветной и с большим экраном - последняя модель "Горизонта". Машина была дорогая, но показывала неважно - цвета расслаивались, изображение двоилось, диктор то шептал, то начинал орать так, что пугал собак, дремавших возле дороги напротив конторы. Собаки вскидывались, как по команде, и начинали выть с раздирающей: душу безысходностью,.