Пришелец
Шрифт:
Как выяснилось, человека, чья меткая стрела спасла их от лесного уродца, звали Корликс.
На самом деле это имя в переводе со старокофирского обозначало занятие: «кор лике», то есть «человек при луке». Услышав его, Содаспес пришел в священный трепет.
— То самое легендарное имя, упоминаемое в лэ! — воскликнул он.
Старый Коньен зыркнул на него раздраженно, но тот же вопрос звонким голосом повторила Аргира:
— Это все из той же песни, Лиссандур-лэ! — недовольно пробурчал старец. — Конечно, вы, молодые, уже не помните этих стихов…
— У меня что-то всплывает в памяти… — признался Морган. — Что-то такое Коньен пел в лагере
— Еще бы вы что-то помнили, молодые, — буркнул рапсод. — Как в любых загадках и пророчествах, все становится ясным, когда все уже произошло. Не так ли, юный чародей?
После чего старый бард с ухмылкой спел один из стихов перед завороженными слушателями, и Пришелец тут же вник в его смысл, поскольку все описанное в лэ только что произошло перед его глазами.
— Конечно! — вскричал Морган Пришелец. — Корликс-лучник и есть тот самый человек, которого пророчила нам судьба! Как удивительно, что все то, что случилось с нами несколько минут назад, предугадал человек многие века назад! Разве это не чудо?
— Чудо, — хмыкнул Коньен. — Да поэзия — куда большее чудо, чем вся ваша магия…
Впрочем, никто уже не слушал его — все сгрудились вокруг высокого человека с суровым лицом и черным луком.
Поскольку он сам назвал себя Корликс, договоримся и мы именовать его именно таким образом, то есть Лучником. Имя древнее, в своем роде анахронизм, хотя и применяется сейчас только в спортивных состязаниях. В эпосе «Моргантир», которому я следую, не отступая ни на шаг, поскольку что-то улучшать в столь древнем сказании было бы преступной самонадеянностью, он именно так и зовется. Каким было его настоящее родовое имя, клан или город, откуда происходил он и его предки, того эпос не ведает. Не дано было это узнать и нашим героям. Морган примирился с этим, вспомнив, что и многие земные имена служили обозначением профессий, и только.
Итак, Лучник проводил их обратно до лагеря. Он был человеком немногословным и сурового нрава, поскольку являлся одним из Лесных Братьев. Так называли себя разбойники, обитавшие в Гримвуде. Лесные колдуны правили в лесу, поскольку черпали силу из необъятной природы: из каждого листочка, семени, травинки и цветка. Но их чары оказывались бессильны против отчаянных обитателей леса, которые охотились в Гримвуде. Поэтому Лучник смог так быстро убрать со сцены маленького лесного уродца с глазами, светившимися как две плошки горящего масла, хотя это еще ничего не значило. Лесные колдуны могли окружить их, запутать, и в конечном счете не выпустить из леса, хозяевами которого считали себя.
Всеми овладело смутное предчувствие того, что еще не одно пророчество сбудется так же неожиданно, у них на глазах. До конца эпоса, очевидно, было еще далеко. Да и какой он будет, этот конец? Никто не хотел заглядывать так далеко, поскольку все знали — песни старого рапсода заканчиваются по-разному, имеют и плохой, и хороший концы.
Главное свершилось. Последний из героев примкнул к шестерке, и это был лучник, как говорилось в Лиссандур-лэ.
И этот строгий и неразговорчивый мужчина тоже был зван, откликнулся на Зов и присоединился к своим новым друзьям и боевым товарищам.
Похоже, понятие священного Зова вообще глубоко заложено в кофирских генах и хромосомах. Морган не слышал никакого Зова, как ни прислушивался. Что ж, дело понятное, ведь он был Чужаком и Пришельцем, чужеземных кровей. К тому же и он, и Осгрим обитали на Каргонессе, а, значит, являлись нарушителями статута, отрезанными от наследства предков-континенталов и лишенными защиты магии и туманных смутных божеств Бергеликса.
— Теперь, когда нас шестеро, — произнес Лучник глухим и спокойным голосом, — мы можем смело идти вперед.
Друзья собрали свой нехитрый дорожный скарб и тронулись в путь.
Весь день вел их Лучник темными тропами Гримвуда, и следующую ночь они провели в лагере Лесных Братьев, под защитой и опекой их нового товарища.
Глава 6
ДЗАРМУНГЖУНГ
Братство Лучника обитало в самом сердце Гримвуда, на поляне под деревом, чья крона была настолько огромна, что могла укрыть целый стадион. Гигантское дерево казалось самым древним в лесу. Его ствол у основания не смогли бы обхватить и десять человек. К дереву относились почтительно, как к старому человеку и называли его «Иорнунгандом», что означало «Прадед Деревьев». Моргану Пришельцу название это показалось как нельзя более уместным.
На этой поляне Лесные Братья разбили свой главный лагерь. Меж могучими ветвями были натянуты спальные гамаки, а внизу на поляне горели костры в аккуратно выложенных каменных колодцах. Молчаливые как тени, ходили меж ними разбойники — те, кто выбрал Гримвуд местом жительства либо по необходимости, преследуемый законом, либо по зову сердца, в соответствии со своей романтической натурой. Прием, оказанный им в разбойничьем стане, бесспорно, можно назвать самым горячим. Поначалу Моргана и его спутников чуть не сожгли на костре, приняв за «купчишек, припрятавших золото, которым надо как следует поджарить пятки, прежде чем они расскажут, где зарыли кубышку». Но как только Лучник, бывший главарем одной из этих шаек, поручился за путников, к ним отнеслись с большим радушием и сердечностью. Здесь никто понятия не имел о статуте и ни о каких Лиссандур-лэ или других пророчествах, однако гостеприимство считалось понятием священными, поэтому путники нашли здесь приют.
В эту ночь, когда над головой висели редкие звезды, прорвавшиеся сквозь крону гигантского дерева, шестеро Избранных сидели у костра и вели беседу.
В еде и питье недостатка не было. Громадные куски дичи на деревянных блюдах, деревянные кубки с пенистым элем, а также лепешки с особыми пряностями были для путников настоящим пиром, во время которого то и дело различные голоса заводили какую-нибудь стародавнюю песню про озорных гуляк, которые не боятся никого, даже Лесных колдунов. Песни сопровождались игрой на лютнях и охотничьих рожках. Жены разбойников танцевали у костров, точно так же, как женщины Всадников долин выплясывали позапрошлой ночью, ничуть не уступая им в красоте.
Поскольку Коньен считался единственным бардом, дошла очередь и до него. Он настроил лютню и спел старинному сказание об Арвери Первом. Бандиты завороженно слушали сагу о героях и былинных сражениях прошлых времен, сидя под густой кроной, сквозь которую на них смотрели звезды, казалось, тоже внемлющие певцу.
Морган жадно ел. Судя по вкусу, это была оленина или мясо похожих на оленей животных с вельветово-пурпурной шкурой, с белыми ветвистыми рогами и стройными ногами. Эль разбойники готовили сами и, надо сказать, делали это неплохо. Сваренный напиток они остужали в быстрых водах высокогорных ручьев, отчего он получался пенистым, как лесной зеленый водопад.