Шрифт:
Евгений Евтушенко
Присяга простору
СКАЗКА
О
РУССКОЙ
ИГРУШКЕ
В. А. Косолапову
По
шла Орда на рысях,
приторочивши к седлам
русокосый ясак.
Как под темной водою
молодая ветла,
Русь была под Ордою,
Русь почти не была.
Но однажды, — как будто
все колчаны без с т р е л, —
удалившийся в юрту
хан Батый захмурел.
От бараньего сала,
от лоснящихся жен
что-то в нем угасало —
это чувствовал он,
И со взглядом потухшим
хан сидел, одинок,
на сафьянных подушках,
сжавшись, будто хорек.
Хан сопел, исступленной
скукотою томясь,
и бродяжку с торбенкон ·
ввел угодник толмач.
3
В горсть набравши урюка,
колыхнув животом,
«Кто такой?» — хан угрюмо
ткнул бродяжку перстом.
Тот вздохнул («Божья м а т е р ь, —
то Батый, то князья...»):
«Дел игрушечных мастер
Ванька Сидоров я».
Из холстин дыроватых
в той торбеике своей
стал вынать деревянных
медведей и курей.
И в руках баловался
потешатель сердец —
с шебутной балалайкой
скоморох-дергунец.
Но, в игрушки вникая,
умудренный, как змий,
на матрешек вниманье
обратил хан Батый.
И с тоской первобытной
хан подумал в тот миг,
скольких здесь перебил он,
а постичь — не постиг.
В мужичках скоморошных,
простоватых на вид,
как матрешка в матрешке,
тайна в тайне сидит..,
Озираясь трусливо,
буркнул хан толмачу:
«Все игрушки тоскливы.
Посмешнее хочу.
Пусть он, рваная нечисть,
этой ночью не спит
и особое нечто
для меня сочинит...»
4
Хан д о б а в и л, икнувши:
«Перстень д а м и коня,
но чтоб эта и г р у ш к а
просветлила меня!»
Д у м а л В а н ь к а про волю,
про судьбу про свою
и кивнул головою:
«Сочиню. П р о с в е т л ю».
Ш м ы г а л носом он грустно,
но явился в свой срок:
«Сочинил я игрушку,
В а н ь к о й- в с т а н ь к о й н а р е к».
На кошме не кичливо
в с т а л простецкий, не з л о й,
но д р а з н я щ е качливый
м у ж и
Хан п р и ж а л его п а л ь ц е м
и л а д о н ь ю помог.
В а н ь к а- в с т а н ь к а п о п а л с я.
В а н ь к а- в с т а н ь к а прилег.
Хан свой п а л е ц о т д е р н у л,
но силен, хоть и м а л,
в а н ь к а- в с т а н ь к а задорно
снова на ноги в с т а л.
Хан игрушку с р а з м а х а
вмял в кошму сапогом ·
И, зпобея от с т р а х а,
з а к л и н а л ш е п о т к о м.
Хап сапог отодвинул,
но, д е р ж а с ь за бока,
пи т. к а- в с т а н ь к а вдруг вынырнул
из-под носка!
Хан попятился г р у з н о,
Р у с ь и русских к л я н я;
« Д а, у ж эта игрушка
просветлила меня...» .
5
Хана страхом шатало,
и велел он скорей
от Руси — от шайтана —
повернуть всех коней.
И, теперь уж отмаясь,
положенный вповал,
Ванька Сидоров—мастер
у дороги л е ж а л.
Он л е ж а л, отсыпался —
руки белые врозь.
Василек между пальцев
натрудившихся рос.
А в пылише прогорклой,
так же мал да удал,
с головенкою гордой
ванька-встанька стоял.
Из-под стольких кибиток,
из-под стольких копыт
он вставал неубшый —
только временно сбит.
Опустились туманы
на лугах заливных,
и ушли басурманы,
будто не было их.
Ну, а ваньк^ остался,
как остался народ,
и душа ваньки-встаньки
в каждом русском живет.
Мы — народ ванек-встанек,
Н а с не бог уберег.
Н а с давили, пластали
столько разных сапог!
Они знали: мы — ваньки,
нас хотели покласть,
а о том, что мы встаньки,
вабывали, платясь.
6
$
Мы — народ ванек-встанек.
Мы встаем — так всерьез.
Мы от бед не устанем,
не поляжем от слез...
И смеется не вмятый,
не затоптанный в грязь
мужичок хитроватый,
чуть пока-чи-ва-ясь.
1963
1
ГЛУБИНА
В-
Соколову
Будил захвоенные дали
рев парохода поутру,
а мы на палубе стояли
и наблюдали Ангару,
Она летела озаренно,
и дно просвечивало в ней