Присяга простору
Шрифт:
о'л сначала со сплетнями встретился,
а потом у ж е с Настей самой.
Верят сплетням сильней, чем любимым.
Он собой по-солдатски владел.
Не ругал ее и не бил он,
тяжело и темно глядел.
Складка лба поперек
волевая.
Планки орденские на груди.
28
«Все вы тут, пока мы воевали...
Собирай свои шмотки.
Иди».
Настя встала, как будто при смерти,
будто
и беспомощно слезы брызнули,
и пошла она,
и пошла.
Шла она от дерева к дереву
посреди труда и войны
под ухмылки прыщавого деверя
и его худосочной жены.
Шла потерянно. Ноги не слушались,
и, пробив мою душу навек,
тяжело ее слезы рушились,
до земли пробивая снег...
19С0
КАРТИНКА
ДЕТСТВА
Работая локтями, мы б е ж а л и, —
кого-то люди били на б а з а р е.
Как можно было это просмотреть!
Спеша на гвалт, мы прибавляли ходу,
зачерпывали валенками воду
и сопли забывали утереть. к
И замерли. В сердчишках что-то сжалось,
когда мы увидали, как сужалось
кольцо тулупов, дох и капелюх,
как он стоял у овощного р я д а,
вобравши в плечи голову от града
тычков, пинков, плевков и оплеух.
Вдруг справа кто-то в санки дал с оттяжкой.
Вдруг слева залепили в лоб ледяшкой.
Кровь появилась. И пошло всерьез.
Все вздыбились. Все скопом з а в и з ж а л и,
29
обрушившись дрекольем и в о ж ж а м и,
железными штырями от колес.
Зря он хрипел им: «Братцы, что вы, братцы..
толпа сполна хотела рассчитаться,
толпа глухою стала, разъярясь.
Толпа на тех, кто плохо бил, роптала,
и нечто, с телом схожее, топтала
в снегу весеннем, превращенном в грязь.
Со вкусом били. С выдумкою. Сочно.
Я видел, как сноровисто и точно
лежачему под самый-самый дых,
извожены в грязи, в навозной ж и ж е,
все добавляли чьи-то сапожищи
с засаленными ушками на них.
Их обладатель — парень с честной мордой
и честностью своею страшно гордый —
все бил да приговаривал: «Шалишь!..»
Бил с правотой уверенной, весомой,
и, взмокший, раскрасневшийся, веселый,
он крикнул мне: «Добавь и ты, малыш!»
Не помню, сколько их, галдевших, било.
Быть может, сто, быть может, больше было,
но я, мальчишка, плакал от стыда.
И если сотня, воя оголтело,
кого-то бьет, — пусть д а ж е и за дело! —
сто первым я не буду и и когда 1
1963
РАБОЧАЯ
КОСТЬ
В.
И.
Дубинину
Не в льстивом унижении
под камуфляжем фраз —
я вырос в уважении
к тебе, рабочий класс.
Оставив шутки смачные,
00
меня, воины д ш ё ,
вы принимали, смазчики
зимннского депо.
Иван Фаддеич Прохоров,
известный всем в Зиме,
читал, как в храме проповедь,
в депо науку мне.
Я горд был перед взрослыми,
когда шагал домой,
что пахнет паровозами
солдатский ватник мой.
И Сыркина Виталия
клеймил что было сил
за то, что пролетарий я,
а он — врачихпн сын.
Мы были однолетками,
из класса одного,
но звал интсллигентиком
с презреньем я его...
Иван Фаддеич Прохоров
пыл мой остудил.
Иван Фаддеич Прохоров
всё это осудил.
«Что гонишься за почестью?
Нашелся фон-барон!
Кто хвастает рабочестью,
какой рабочий он!»
И грозно и рокочуше
на все депо он рявкнул:
«Мы что же —
кость рабочая,
а врач — она дворянка?!»
Воспитан я не догмами,
а взглядом этих глаз.
Меня руками добрыми
ты вел, рабочий класс.
О, руки эти жесткие!
Под сенью их я рос.
Кружки мозолей желтые
мне дороги до слез.
31
Вот правая, вот левая —
владыки домен, штолен...
Но, с к а ж е м, руки л е к а р я
не трудовые, что ли?
Интеллигенты сложные
в жару или пургу
хлебали той же ложкою
такую же бурду.
Их смерть была не в роскоши —
в бою от смертных ран
во имя нашей Родины
рабочих и крестьян.
В них дух Толстого, Герцена
не сдался, не погас...
Моя интеллигенция,
ты —
рабочий класс!
Те, кто тома ворочает,
и те, кто грузит кокс, —
все это кость рабочая.
Я славлю эту кость!
1957
ЗИМИНСКАЯ
БАЛЛАДА
Шмон—проверочка карманов
на жаргоне уркаганов.
Что такое слово «шмон» —
помню с давнишних времен,
черемши не слаще.